- Не огорчайтесь, Марина Борисовна. Я этого не стою.
- Разве дело только в вас! А работа? - сморкаясь, всхлипывала Марина Борисовна.- Ваша работа? Наша с вами, в конце концов! Неужели вы так, сразу, можете ее бросить? Зачем же мы с вами... Зачем же я...
- Марина Борисовна, я очень перед вами виноват, я поступил эгоистично, я с самого начала знал, что из меня не выйдет научного работника.
- Вышел же, вышел! - топнула ногой Марина Борисовна.
- Плохой.
- И вовсе не плохой! Не всем же быть гениями!
- Всем,- твердо сказал Гарусов.- Кто идет в науку - всем. С моей стороны это была ошибка, ну что ж, постараюсь ее исправить.
- Исправить? А вы кем же туда едете? Дворником?
- Нет, до этого еще не дошло. Инженером-теплотехником.
- Бред! У вас же и диплома нету...
- Там его не требуют. Там нужна работа, а работать я надеюсь не хуже других,- Гарусов слабо улыбнулся.
Этим я отчасти думаю компенсировать вред, который я нанес государству, навязав ему, как вы говорите, плохого специалиста...
- Вечно вы меня будете этим попрекать! Дело не в том, кого вы там навязали, а кого нет. Дело в том, что вы идете прямо по живым людям. Зоя, Ниночка... Подумали вы о них?
- Думал, но ничего не поделаешь. Я, конечно, здорово к ним привязался и не могу себе представить, как я без них буду жить. Но надо войти и в Зоино положение. Иметь такого мужа, как я, было бы тяжело любой женщине. Переносить мои вклады в других...
- Толя, а я? Вы обо мне не подумали! Правда, мы за последние годы мало виделись...
- Марина Борисовна, у вас ведь много учеников.
- Но только один сын. Гарусов помолчал.
- Я... Я вам очень благодарен...
- Какая благодарность? Все это не то, не то...
- Вы меня извините, Марина Борисовна, я должен идти. А долг я вам верну при первой возможности.
- Бог с вами, какой долг? Я и забыла совсем. А когда вы едете?
- Сегодня ночью.
- Боже мой! А я вас задерживаю. Вам некогда, надо собираться. Идите-идите, я вас провожу, осторожнее, в передней темно, лампочка перегорела, никто не купит, кроме меня, а я забываю...
Она бормотала без устали, как заводная. Гарусов ощупью отпер дверь, выбрался на площадку. Она стояла на пороге, положив голову себе на плечо.
- И вот всегда у меня так, всегда так... Косые слезы бежали у нее по щекам. Гарусов медлил.
- Ну, чего вы стоите? Идите, идите! Она махнула рукой. Гарусов ушел.
* * *
Теперь ему надо было зайти к Федору Жбанову. По слухам, Федор был в запое, но все-таки попрощаться надо было.
Когда Гарусов вошел, Жбанов лежал ничком на кровати, подняв толстые ноги на деревянную лакированную спинку. Он нехотя поднял с подушки вялое, несвежее лицо. За последний год Жбанов отрастил усы, и это сильно его не красило.