— Зато теперь тебя невозможно отравить. Любой яд испарится за долю секунды в потоках энергии.
— Хоть одна приятная новость во всем этом кошмаре.
— Да и о хлебе насущном можешь больше не беспокоиться. Сэкономишь на продуктах и выпивке.
— Сомнительная экономия какая-то. Прямо-таки экстремальная. Я еще таких экономистов не встречал, чтоб экономили на самом главном.
— Так мне что, есть и пить нельзя? И даже пиво!?
— Ну, почему нельзя. Можно, только ты не успеешь даже вкуса почувствовать.
— Боже, как жить-то теперь! Ни пива, ни чипсов, ни курицы гриль!!!
— Слушай, — стал развивать тему Макс, — а тебя ведь теперь выгодно держать дома, довольно завидный жених получается! Кормить-поить не надо, иногда можно уговорить поработать кроватной подушкой, — нахальный ашус сладко потянулся и, обняв руками мои колени, с удобством пристроился сверху.
— Э-э-э…Круто, конечно, но думаю со свадьбой можно пока обождать. Я еще и пожить-то не успел.
— Уговорил. Ну, если надумаешь, только дай знать…,- коварный ашус во всю издевался надо мной.
— Договорились, — подмигнул я. — А что еще хорошего?
— Внутреннее строение твоего тела тоже кардинально меняется. Процесс еще не завершен. Только с открытием последнего, девятого Сердца, ты окончательно приобретешь свою бессмертную суть, станешь по-настоящему неуязвимым, наперсником великого бога, тем, кем ты был рожден этим мирозданием.
— Вот это уже лучше. Можешь же, когда хочешь. Давай, продолжай…
— Но уже сейчас физиологически ты перестал быть человеком. Хотя внешне вряд ли изменишься. Разве, что вязь серебристого узора покроет все твое тело. Но это даже сделает тебя еще прекрасней, котенок.
— И даже лицо? — перспектива ходить с разукрашенным завитушками лицом, совсем не радовала. Пусть теперь тот жуткий узел из вздувшихся вен, который так пугал меня ранее, уже полностью разгладился и растворился внутри тела, оставив лишь причудливую паутину довольно красивого узора.
— Ты мне нравишься даже таким, — подмигнул мне этот паршивец. Я скорчил обиженную рожицу.
— Не переживай, Дар, — сжалился ухмыляющийся ашус. — Рисунок станет прозрачным, проявляясь только в момент сильного волнения или кх-м…наслаждения.
— Ты хотел сказать оргазма? — смелый вопрос. Зачем я его провоцирую? Его глаза так близко. Неповторимые глаза моего ашус. Полуопущенные ресницы прикрывали бездну со звездной пылью серебряных бликов. Голову сладко повело. Дар, соберись! — мысленно я надавал себе пощечин.
— А что ты имел в виду под многозначительной фразой: «Внутреннее строение твоего тела тоже кардинально меняется