Что ж, он это заслужил. Завтра все будет кончено, и Аля прекратит, наконец, упрямиться. Живой мертвец уйдет туда, куда ему и положено, в могилу, и не будет больше их беспокоить, она еще немного поплачет, но слезы высохнут, едва они сядут в самолет и отправятся в свадебное путешествие. К глубокому синему море. А лучше к океану, на острова. Он очень постарается, чтобы они высохли, ее слезы, и чем дальше они будут от места трагедии, тем лучше.
А она все смеется. Ишь какая хохотушка! Алин смех начинает его раздражать. Нет, это не Аля. Аля не бывает такой навязчивой. Это… Это же телефон, черт его возьми! Он открыл глаза: за окном сереет рассвет, но еще очень рано. Часов шесть утра. Кто смеет тревожить его в такую рань?!
Он схватил мобильный телефон и, прежде чем ответить на звонок, посмотрел на дисплей: номер скрыт. Значит, и отвечать необязательно. Но телефон все звонит и звонит. Кто-то упорно его добивается.
– Твою мать! Да!
– Евгений Иванович?
– Он самый! Вы знаете, который час?!
– Вас беспокоит Земнухов. Из больницы.
– Из больницы? Из какой еще больницы?
Голова трещит. Он вспомнил свой сон и невольно передернулся. Приснится же такое! Дача, шашлыки… Прогулочная коляска в тенистом парке… Диван с газетой… Только не с ним. Его жизнь – праздник, значит брак будет похож на фейерверк. Сплошной салют и ни дня скуки.
– Я вас разбудил? – виноватый голос в трубке.
– Да! – И слава богу!
– Извините. Дело очень срочное. Я звоню из палаты, где… От Туманова. Я его лечащий врач.
– От Туманова? – он постепенно просыпается. – А что случилось?
– Вам необходимо срочно приехать.
– А по телефону сказать не можете?
– Это не телефонный разговор. Приезжайте, и вы все увидите сами.
– Он что, умер?
– Приезжайте. Я вас жду.
Отбой. Ругаясь, Орлов торопливо одевается. Что за тайны? Неужели Сашка умер? Сам, не дожидаясь, когда его, мученика, наконец-то отключат от аппаратуры. Последний раз, когда они виделись, Туманов был очень плох. Еле дышал, если быть точным. Он, Женя, как раз осчастливил Сашку вестью о том, что они с Алей собираются пожениться. Туманов, естественно, возразить не смог. Проехали, в общем.
– Почему ты не хочешь пойти со мной? – допытывался он перед тем, как войти в палату, у своей невесты.
– Я не знаю, как ему это сказать, – лепетала Аля, заливаясь краской.
– Он все равно ничего не слышит. Он овощ, пойми. Живой труп.
– Знаешь, иногда мне кажется, что Саша все чувствует и все понимает. Что он с нами.
– Ты слишком чувствительна, – невольно поморщился Орлов.
Туманов, видишь ли, с ними! Она, разумеется, имеет в виду тот случай. Даже вспоминать об этом неприятно. Он так долго ее добивался, и, наконец, свершилось! Аля решилась зайти к нему в гости! А дальше уже дело техники. Он был нежен и терпелив, все время напоминал ей о своем благородстве, говорил, что хоть завтра в загс. Что у них все серьезно, она еще так молода и надо подумать о детях, чтобы было для кого жить. Не хоронить же себя заживо в двадцать четыре года? Ну и тому подобное. И она сдалась. Сначала, разумеется, расплакалась, потом попросила воды, выпила бокал вина, разрумянилась, размякла. Все женщины одинаковы, просто одни уступают сразу, а с другими приходится повозиться.