Огуренков поморщился:
– А я не спешил бы с выводами. Помните старый афоризм: «Ищи того, кому это выгодно»? Ума не приложу, зачем все это нужно было Ярославу.
– А по-моему, все ясно, – уверенно ответил Свиридов. – Советская власть отняла у парня возможность осуществлять свои мечты, и он мстил ей.
Петр в знак согласия наклонил голову:
– Советская власть – да. Но не Вячеслав Котиков. Знаете, – он вдруг широко улыбнулся, – мне чертовски повезло. Отыскивая материал о членах подпольной группы, я, естественно, забрел в старейшую городскую школу, где они учились. Вы в курсе, что ей почти сто лет? Слава тому директору, который предложил создать в ней музей еще в двадцатые годы. Просто не верится, что ему пошли навстречу.
– Почему? – поинтересовался генерал.
– Да потому что ее построили в 1875 году для детей дворян. Ладно, если когда-нибудь захотите узнать побольше, мы с вами поговорим. В годы Великой Отечественной войны школа была полностью разрушена. С ее восстановлением восстановили и музей. Вот тогда он серьезно пополнился.
– Представляю, – кивнул Александр Афанасьевич, – столько учеников храбро сражались и погибли!
– Вы правы, – вскочив, Огуренков принялся мерить шагами гостиничный номер. – Стоит ли напоминать о подпольной группе! Почти все ребята – учащиеся 9-го «А» класса, где классным руководителем был Вячеслав Петрович. А теперь объясняю, почему мне повезло, – он внимательно посмотрел в глаза Свиридову. – Коллега Котикова, молодая учитель географии Ирина Федоровна Тамарченко, придя в школу сразу после университета, страстно полюбила свою работу и решила написать книгу. Понятно, собрать гору материала о гимназистах девятнадцатого века ей не удалось, и она дополнила ее интересными фактами из жизни любимых учеников. Молодая женщина стала делать записи, фиксировала происходившее на уроках и внеклассных мероприятиях. Теперь эти записи у меня.
– Кто тебе их дал? – осведомился генерал.
– Я просто пришел в музей. – Огуренков развел руками. – Разумеется, у Ирины Федоровны до книги дело не дошло. Сами понимаете, война, эвакуация, потом послевоенные годы… В общем, оказавшись в Новосибирске, Тамарченко не вернулась в Южноморск. Устроилась на работу, получила квартиру, вышла замуж, но, надо отдать ей должное, и за тысячу километров помнила о школе и своих первых учениках. В шестидесятые годы Ирина Федоровна приехала в Южноморск с дочкой, побродила по его тенистым аллеям, положила цветы на могилу подпольщиков, заглянула в восстановленную школу и сделала подарок для музея. Ее тетрадь лежит под стеклом на видном месте.