Смертельная диета. Stop анорексия (Романова, Николаенко) - страница 5

Взрослые беспокоились, подруга беспокоилась, ставя ультиматумы, которые просто выводили меня из себя. Мне не нужна помощь! Оставьте в покое! Почему просто нельзя дать мне дышать без вашей, пропитанной жиром, еды? Я ненавижу ваши фишы и чипсы, хватит винить меня за то, что я пытаюсь быть прекрасной. Хотя порой льстит. Ведь это зовется — зависть. Я выкидывала еду, которую мне готовили, или угощала кого-то, кто не пропускал регулярные обеды. Я идеальна. Я в ванной у подруги. Лучшей подруги. Несмотря на ее условия «Жри, а то не буду с тобой разговаривать», которые мне хотелось прижечь горячим утюгом на корню, я обожаю ее. Она — лучшая. С ней мы можем свернуть горы, с ней мы можем заставить парней дрожать от желания, изнывать, облизываться и оцепинять. Передо мной весы, впервые за несколько месяцев. Ради интереса я шагаю на них и опускаю взгляд. 47 кг. Потрясение и невероятная эйфория кайфа охватывает каждый нерв системы радости в моем организме. И тут начинается главная партия игры в идеалы. Мне надо показать шок, глубоко спрятав наслаждение от того, что выбила стрелка на весах. И я показывала. Порой плакала, обнимая кого-нибудь, уютно утроившись в кресле любимого бара под теплый и нежный кофе, шептала всякую ерунду про анорексию, о которой вычитала в интернете, и просила не помощи, а понимания. Но я была счастлива. Гламурность от приобретенной болезни вызывала только положительные эмоции, выжимая на окружающих свою прекрасную новую оболочку. Хотя тут небольшая ошибка. Болезнь не была приобретена. Я сама ее слепила. Для контроля окружающих. Для перфекционизма. Для идеала.

Быть анорексиком — значит принадлежать другому миру. Люди думают, что ты сумасшедший, какой-то зацикленный на еде. Но, хаха, все как раз наоборот. Они прутся по завтракам-обедам-ужинам, они о них постоянно заботятся, они живут ради своих желудков. Иногда хочется сказать таким в ответ на укор или просьбу поесть, если очередной доброжелатель пытается кормить тебя с ложки: «Работаешь на свой жир, дай мне отдохнуть ради своих костей». Если ты анорексик, ты как бы находишься в параллельном, не доступном остальным людям, измерении. Ты ясно ощущаешь все внутри себя, каждый капилляр, каждую вену и частицу себя — интуитивно можешь сказать, где сейчас та самая красная кровяная клетка, о которой думаешь. Ты чувствуешь себя. Насквозь. Каждое свое движение. Можешь ловить свои мысли. Физически. Ты другой. Как бы выше всех.

Я покупаю сок. Морковный с дробленой клубникой. Стою в огромном супермаркете, перед кассой. Очередь ползет медленно. Чего только люди не накладывают в свои здоровенные телеги — курица, отбивные, печенье, зеленый горошек, пиво, пончики, булочки с маком и корицей, жирная мойва, лазанья, макароны быстрого приготовления в томатном соусе, конфеты, кола, пепси, колбаса, сыр, ветчина, коробки молока и кефира, жирный йогурт и майонез. Я верчу две баночки фруктового напитка, опираясь на магазинную ленту для товаров, и пытаюсь отвернуться от кучи еды, которая громоздится на ней, чтобы меня не стошнило. Замечаю симпатичных парней лет 27, стильно одеты и вообще довольно милы. Один — идеально мой тип. Темные волосы, разбросанные хаотично, небрежно расстегнуты некоторые пуговицы темно-сине-зеленой рубашки, чуть потертые джинсы. Все это смотрится потрясающе элегантно и мужественно. Раньше такие парни были чем-то вроде табу. Я сама себя не любила. И не понимала, за что. Теперь поняла. Я была жирной и отвратительной коровой. И пусть я не вписывалась в стандарты умника, который изобрел индекс массы тела — мне твердили, что вес недостаточный — все равно ощущение сала между кожей и мясом я чувствовала, наверное, подсознательно. А теперь я делаю резкий разворот, провожая взглядом парней, которые идут к кассам, и слегка чувствую укол помутнения в животе. В глазах вдруг тускнеет, руки опускаются под тяжестью бутылочек с соком. Они друг стали невыносимо большими и, кажется, такими весомыми, что я на секунду удивляюсь, как держала их все это время. Вспышка. Отпускает. Прихожу в себя. И улыбаюсь. Я стала часто это делать. Просто потому что это приятно. И мне и окружающим. Тем более я стала так любить себя. Подходит моя очередь, девушка-кассир пропускает мои покупки через сканер, делает скидку, и я отхожу от кассы к косметическому бутику. Пытаюсь отвертеть крышку с бутылки, облокотив ее о колено, потом откидываю назад голову так, что мои длинные светлые волосы чуть разлетаются и прядями падают мне на глаза обратно. Иду. Эти самые парни проходят мимо, успевая жадно улыбнуться и спросив: «А неужели настоящая?» (это про мою тату). За секунду оказываются за моей спиной, я оборачиваюсь, ловлю их глаза своими, но продолжаю шагать вперед. Кивая, медленно шагаю к эскалатору, чтобы подняться на второй этаж и купить себе Американно. Они провожают меня взглядом, застыв на месте. Что-то кричат. Но мне все равно. Когда-то я и думать не могла о таких парнях, а сейчас мне на них плевать. Я выше их. И я иду покупать кофе.