И Нейт спокойно вышел из столовой. Лотти осталась одна. Она сидела, всхлипывая от душивших ее слез, оскорбленная и обиженная до глубины души. Это была последняя капля, переполнившая чашу ее терпения.
— Он очень много перенес, Джереми, — возбужденно говорила Беатриса, расхаживая взад и вперед по спальне. — Вы даже не представляете, как ему тяжело пришлось в заокеанских колониях. Он поведал мне всего лишь часть, а я с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Непонятно, как он смог все это выдержать? Такие ужасные лишения… И ничто не сломило его, а перенесенные испытания лишь закалили. Нехорошо только, что душа его утратила нежность.
— Звучит весьма интригующе, — вскользь заметил Джереми.
— Я в жизни не встречала такого джентльмена, как он. — Казалось, похвалам Беатрисы не будет конца.
— А как выглядит преображенный лорд Хоуп?
— Высокий, широкоплечий, хотя у него всегда мрачноватый, устрашающий вид.
— Но ведь вы говорили, что он теперь выглядит как настоящий джентльмен — парик, приличная одежда. На мой взгляд, он ведет себя вполне благоразумно, — заметил Джереми, который, как всегда, проявлял неподдельный интерес к мыслям и поступкам других людей, какими бы мелкими и незначительными они ни были.
— Он может одеться по последней моде, но какой бы наряд он ни надел, он все равно не очень похож на джентльмена. — Беатриса взяла со стола бутылочку с темной маслянистой жидкостью, чтобы посмотреть на свету ее содержимое, а затем опять поставила на место. — Он до сих пор носит ту странную серьгу, о которой я уже говорила. Конечно, татуировку он не может удалить, но почему бы ему, не снять эту странную штуку?
— Не знаю, что и сказать, — отшутился Джереми. — Жаль, что я не хожу, а то бы с удовольствием встретился с ним.
Беатриса вопросительно взглянула на него. Джереми сидел в постели, откинувшись на подушки, которые она заботливо подложила ему под спину. Щеки у него раскраснелись, глаза блестели, вид у него был заметно лучше, чем в прошлый раз.
— Возможно, мне удастся уговорить его зайти к вам, — спокойно сказала она.
Он укоризненно заметил:
— Не шутите, Беа.
— Мне не до шуток. Почему бы ему, не прийти?
— Вы знаете почему.
Она поморщилась, потому что знала подлинную причину.
— Джереми, вы слишком болезненно относитесь к своему увечью. Многие вернулись с войны покалеченные — кто без ноги или руки, кто без глаза, — однако эти физические недостатки не мешают им выходить в свет и даже веселиться в свое удовольствие. Никто их не сторонится. Напротив, им поют дифирамбы и благодарят за смелость и мужество.