— Что такое? — выдохнул Ривз, явно теряя терпение.
— Фото, что он показывал, какое-то странное. Почему у нее на голове какая-то тряпка или носовой платок?
— Ага, понимаю, я и сам подумал о том же, — признался он.
— В самом деле странно. У меня аж засосало под ложечкой. И лицо у нее было странное, особенно глаза. Без выражения. Как мертвая! — Дафна ахнула. — Терри! Как по-твоему… то есть Маркби ведь не говорил нам, что она… что ее…
— Нет, не сказал, милая, потому что из легавых лишнего слова не вытянешь! Вот и мы так же с ним, поняла, Даф?
Ее встретил знойный красавец с римским носом и оливковой кожей, с длинными завитыми локонами, стянутыми на затылке в конский хвост, и золотой серьгой в ухе. Правда, Мередит заметила, что костюм на красавце был явной подделкой под Армани. И все же его внешность производила сильное впечатление. Он напоминал древнего ассирийца или финикийца.
— Вам, значит, валлийский буфет? — повторил красавец, без нужды выпячивая губы и шевеля бровями.
Первое впечатление оказалось ложным. Выговор безошибочно выдавал в красавце уроженца лондонского Бермондзи.
— Имеете в виду кухонный шкаф для посуды или изделие валлийской работы?
Мередит решила, что не позволит морочить себе голову.
— Я имею в виду предмет кухонной мебели с полками наверху и ящиками внизу, на ножках или на постаменте.
Красавец капризно изогнул брови.
— На них сейчас большой спрос. Как только к нам попадает что-то похожее, сразу выстраивается очередь! Что поделаешь, старина сейчас в моде и оригинальные буфеты найти трудно. Что, естественно, отражается и на ценах.
Магазин подчеркивал свой высокий статус тем, что в витрине было выставлено лишь несколько образцов, в данном случае викторианская конторка и два натюрморта с изображением битой дичи. Да и начало беседы с антикваром не сулило ничего хорошего.
— У вас есть что-нибудь в таком духе? — твердо спросила Мередит.
Красавец заговорщически понизил голос:
— Следуйте за мной!
Он провел ее во второй зал, немного просторнее и вместительнее первого, и подвел к уродливому старому кухонному шкафу, стоящему в углу. У Мередит упало сердце. Ничего страшнее ей в жизни не доводилось видеть. Должно быть, уныние отразилось у нее на лице.
— Настоящий антик, — надменно заметил красавец. — Сработан в восьмидесятых годах девятнадцатого века. Мой компаньон нашел его на одной заброшенной ферме в горах Уэльса.
— Сколько? — поинтересовалась Мередит из чистого любопытства, а не из интереса. — Сколько-сколько?! — недоверчиво повторила она, услышав цену.
— Большая редкость! — оправдывался красавец.