— Я никого не сужу, я наблюдаю жизнь, — ответил Крауч. — Вы уж поверьте мне на слово, она была из таких! — Он отодвинул стул от стола. — Не знаю, как ее зовут, и вообще ничего о ней не знаю. И о ее спутнике тоже. Возможно, раз-другой я и раньше видел их вместе. Он приходит один и клеит девочек. Может, извращенец? Печальное дело…
— Убийство не печальное, а страшное дело! — сухо возразил Маркби. — Что еще вы видели, Барни?
На лице Крауча появилось странное выражение: смесь неловкости и лукавства.
— Остальное случилось уже не в пабе, а по дороге домой. Пойдемте, я вам покажу. Кстати, хорошая прогулка помогает пищеварению!
Они направились в сторону городка. Несмотря на преклонный возраст, Крауч проворно взбирался на гору. По прикидкам Маркби, Краучу было лет семьдесят. Старший инспектор и сам не сознавал, до чего крут склон, по которому они поднимались, но, когда они добрались до вершины, ноги у него болели, а в животе перекатывались почки, сосиски и пиво. Свежий ветерок, охладивший разгоряченный лоб, обрадовал его.
— Вот. — Крауч ткнул пальцем как будто в никуда. — Смотрите. Знаете, что там такое?
Маркби послушно посмотрел туда, куда указывал Крауч. Он увидел поросшие лишайником столбы, между которыми давно не было ворот, грязную, заваленную палой листвой аллею между деревьями и какое-то строение вдали. Оно стояло в углублении, и он не мог отчетливо разглядеть его. Издали немного напоминало часовню.
— Мавзолей Дево, — пояснил Барни. — В прежние времена богатые люди любили хоронить со вкусом. Не хотели валяться на городском кладбище со всяким сбродом. Предпочитали оставаться недалеко от фамильной земли, где можно приглядывать за наследниками. Вон тот склеп соорудили в 1778 году. Великое было время, Маркби! Тогда никто не мешал джентльмену тратить деньги по своему усмотрению. Если бы я родился в ту эпоху да оказался при деньгах, я бы тоже воздвиг себе роскошный памятник. А посмотрите на мавзолей с другой стороны, с точки зрения искусства. Сколько пришлось потрудиться землекопам, каменщикам, скульпторам и поэту, который зарабатывал себе на хлеб, сочиняя стихотворные эпитафии! Судя по фотографиям, до войны, до того как я сюда переехал, здесь были красивые ворота — чугунное литье.
Маркби насторожился. Слева находится имение «Парковое». Мавзолей, как назвал его Барни, или родовая усыпальница стоит на самой границе владений. Судя по виду, он совсем заброшен. Но Барни уже переходил дорогу, и старший инспектор последовал за своим провожатым.
— Я бы ничего не стал вам показывать и рассказывать, — продолжал Барни, — если бы не вернулся сюда вчера — из чистого любопытства — и не увидел вот это. — На ковре из палой листвы отчетливо виднелись следы автомобильных покрышек. — Тогда я понял, что мне ничего не примерещилось и то были не привидения!