— Стойте! Стойте, смотрите: там смерть! Акулы! Стойте! Там смерть, смерть, смерть!..
Но никто не слышал моих воплей, заглушаемых недружным ревом:
— Дар! Дар! Счастья всем! Пусть никто не уйдет обиженным! Ктулху фхтагн!
Не слыша меня, они шли, как сомнамбулы, и, только ощутив впивавшиеся в их тела страшные зубы, начинали истошно вопить и вырываться из пастей акул, утаскивавших несчастных в густую от крови воду…
И воздух, которого мне уже не хватало для крика, казалось, тоже стал густым от крови, желчи, мочи и испражнений…
Я кричал и рвался из капкана наручника, чтобы остановить, удержать, спасти хотя бы этих, припозднившихся бедолаг, но стальной браслет держал крепко. А потом, когда я охрип от бесполезных призывов, милосердная тьма внезапно сомкнулась надо мной, и я стал падать в бездонное черное небо, на дне которого водили мерцающие хороводы бесконечно далекие звезды…
— Черт бы тебя побрал, — сказала Катя, сидя на корточках перед раскрытым кофром. — Неужели нельзя было запастись какой-нибудь проволочкой или шпилькой? Придется нам тут всю ночь куковать. А ключик-то — вон он, рядышком!
Прежде всего я посмотрел в сторону залива. Кровавая вакханалия завершилась. Я видел только серые воды, на поверхности которых пестрели кое-где обрывки одежд, и серое небо над ними, с которого начал моросить мелкий противный дождь. Ни акул, ни людей.
— Это все мне, часом, не привиделось? — чуть слышно спросил я сорванным голосом, прекрасно зная, что услышу в ответ.
— Хотела бы я, чтобы все это оказалось сном. — Катя провела ладонями по мокрому, осунувшемуся лицу. Прислушалась к чему-то и вопросительно взглянула на меня: — Слышишь?
— Ничего не слышу.
Некоторое время я пытался уловить привлекший Катино внимание звук и в конце концов услышал низкое гудение. Оно быстро нарастало, превращаясь в грозный, тяжелый рев, и вскоре мы увидели цепочку самолетов, появившуюся из-за крыши «Этажерки». Они летели вглубь залива со стороны суши, и я удивился — с чего бы им здесь взяться? Но тут с неба посыпались черные, похожие на горох точки, взвились мощные фонтаны воды, «Этажерка» вздрогнула от первых взрывов, вслед за которыми на залив и парк обрушился непрекращающийся грохот, заставивший меня втянуть голову в плечи и что есть силы прижать ладони к ушам. Легче от этого не стало, но, к счастью, грохот начал отдаляться — эскадрилья бомбардировщиков продолжала сеять свой смертоносный груз все дальше и дальше от берега…
— Надеюсь, они перебьют всех этих тварей… — прошептала Катя, провожая глазами исчезавшие в серой хмари бомбардировщики.