— То есть ты хочешь сказать, — заговорил я, — что она практиковала вивисекцию не только над своими собственными согражданами, — что допустимо в рамках традиции и политкорректности, — но и над нашими? Над гражданами Российской Федерации?
— И гостями нашего города. Включая американских туристов и молдавских гастарбайтеров, — подтвердил Милованов и повернулся к Гемпелю: — Где ты нашел этого парнишку? Он довольно сообразительный.
Я прикусил губу, потому что естественной реакцией с моей стороны на подобное заявление было бы дать нахалу в глаз. А мне хотелось еще послушать. Может быть, Милованов выдаст какие-нибудь новые душераздирающие подробности.
И точно. Милованов, как будто оценив мою сдержанность, продолжил рассказ об Алии:
— Позднее она стала осмотрительнее. Не всех, кого я к ней направлял, она принимала в работу. Многих отбраковывала. Она научилась с первого взгляда определять, годится ли экземпляр для ее целей. Например, Лазарев не годился.
— Очевидно, это и спасло ему жизнь, — сказал Гемпель задумчиво. — А со мной что будет?
— С тобой? — Милованов оглядел его с головы до ног и улыбнулся. — Ты — ее удача. Возможно, первая настоящая удача. Ты вполне готов к перемещению. Это не искалечит тебя. Она очень гордится тобой.
— Ясно, — молвил Гемпель.
— А мне не ясно, — вмешался я опять и зло надвинулся на Милованова: — Кто ты такой?
— Я? — удивился тот. — А ты как думаешь?
— Я думаю, что ты — человек-ренегат, — выпалил я.
— В каком смысле? — Милованов откровенно забавлялся.
— В том смысле, что ты — человек.
— Да, — согласился Милованов. — Я человек.
— Как же вышло, что ты работаешь на них?
— На них? — Милованов удивлялся все больше и больше. — О ком ты говоришь?
— Я говорю об инопланетянах. Как ты, землянин, можешь на них работать?
— Да запросто, — отмахнулся Милованов. — Когда Алия сказала мне, что ей нужен агент по вербовке, я сразу же согласился.
— Почему?
— Любопытство. Деньги. Мало ли причин.
— Ясно.
Я направился к двери, даже не притронувшись к кофе, которым Милованов пытался нас потчевать. Еще не хватало! Не стану я распивать кофе с предателем рода людского.
Я ожидал, что Гемпель последует моему примеру и немедленно покинет это проклятое место, однако тот не тронулся с места.
— Ты идешь, Андрей? — спросил я, поворачиваясь к нему уже на пороге.
Он медленно покачал головой.
— Я остаюсь.
— Почему?
Я просто задыхался от всех этих «почему», на которые мне давались такие лаконичные, такие уклончивые и зачастую такие непонятные ответы.
— Почему, Андрей?
— Потому что мое место теперь здесь.