Собственно, почему и нет? Владелец должен разбираться в том, как работает его дело, до мелочей.
«Три минуты», показал Данкер на пальцах, и закрыл за нами дверь — тут у меня началась паника. А если я захочу выбежать отсюда на асфальт, к торговцам фруктовыми дольками во льду или мороженым? А ведь уже нельзя.
Данкер показал один палец из-за стекла и нагнулся над какими-то странными приборами. Потом показал на микрофон и яростно затряс руками.
— Это что — уже надо что-то говорить? — мрачно поинтересовалась Магда.
— Надо, и эти твои слова только что услышали десятки, а то и сотни человек на улицах Куала-Лумпура, штат Селангор, Эф-эм-эс, — ответила я, в упор глядя на микрофон. Тут Магда в растерянности посмотрела на меня и нервно облизала губы в пылающе алой помаде. Повисла пауза. Данкер махал на нас руками из-за стекла.
— Добрый день, — сказала я, наконец, поняв, что от Магды ничего хорошего прямо сейчас не дождусь. Потом, подумав, добавила:
— Меня зовут Амалия де Соза. Вы слышите передачу программы беспроводной связи… на средних волнах…
Тут я задумалась — понимаю ли сама, что говорю.
— …И, как анонсировалось заранее, сегодня у нас передача о новинках американского джаза. Мы будем постоянно приглашать к себе интересных людей для бесед. В радиостудии на Хай-стрит — американская джазистка Магдалена Ван Хален. Здравствуйте, Магда.
— Привет, — не очень уверенно отозвалась она, понимая, видимо, что больше деваться ей некуда. — Тут сегодня со мной произошла паршивая история. Перед самой этой передачей я пошла в «Робинсон пиано», дом семнадцать по Маркет-сквер, за пластинками, чтобы найти те самые новинки американского джаза. И случилось так, что я заблудилась и зашла совсем в другой магазин. Какой-то «Монтри и Ко» на набережной.
Мои брови поползли на лоб. Я начала озираться — как отключить этот ужас, а потом убежать отсюда на улицу.
— Да вы подождите, — сказала в микрофон Магда, уже другим, уверенным низким голосом. — Потому что все получилось просто отлично. Вместо нового джаза я нашла там не просто старую, а очень старую пачку пластинок. Которым нет цены. И никакой это не джаз. А опера. Вот о ней мы и будем сегодня говорить.
Только что мне было холодно. Сейчас стало жарко.
— А какая, к черту, разница между джазом и оперой? — спросила меня Магда поверх микрофона, расставив в сторону руки. — Извините за выражения, конечно. И то, и другое — музыка, которую пишут и исполняют за деньги. Чтобы людям было хорошо. Под джаз танцуют, скажете вы. Да вы послушайте, как писал свои оперы этот самый Верди — просто не выношу его. Вальс — полька — марш, вальс — полька — марш. Полная тоска.