— И вам так и не удалось переубедить ее?
— Под конец удалось… с помощью уговоров, дипломатии и денег… но ребенка так и не получилось… Я жалею, о, я очень жалею, что опыт не удался.
Фостен оставила обоих друзей с лошадьми, а сама перешла в stable-yard,[174] где содержалась целая коллекция собак всевозможных пород. Здесь она взяла на руки Дика, собачку Бланшерона, громко залаявшую от восторга, и унесла ее в гостиную, которая теперь сообщалась с конюшнями застекленной галереей.
Рассеянно гладя одной рукой собаку, она раскрыла другою «Андромаху»[175] — трагедию, в которой ей вскоре предстояло снова играть роль Гермионы.
В гостиную вошел лорд Эннендейл. Актриса продолжала читать.
— Мой приятель показался вам, должно быть, большим оригиналом? — небрежно уронил возлюбленный Жюльетты.
Сначала Фостен ничего не ответила ему, но через несколько секунд закрыла книгу и сказала, словно не расслышав заданного ей вопроса:
— Так, значит, ваши соотечественники влюбляются только в актрис?
— В самом деле, это случается у нас довольно часто.
— И вы думаете, что они любят женщину?
— Что вы хотите этим сказать?
— Я спрашиваю, любят ли они женщину ради нее самой?
— Право же… что до меня…
— А я вам говорю, — вскричала вдруг возлюбленная лорда Эннендейла, разгорячившись, бросив собаку на пол и принимаясь быстро ходить по комнате, — я вам говорю, что они любят не женщину, они любят ее талант, да, талант! — И Фостен высокомерно пожала плечами. — Аплодисменты публики, рекламы газет, лесть салонов, шум, который возникает вокруг нее, — вот что они любят в своей любовнице… Но женщину?
— Я думаю, что люблю женщину, — произнес лорд Эннендейл.
— Уверены ли вы в этом? — вскричала актриса, подойдя к любовнику и почти сурово глядя ему в глаза.
Затем, после короткого молчания, она медленно проговорила:
— Вы такой же, как все… Если бы я бросила сцену, через полгода вы бы разлюбили меня!
— Но вы же не бросаете сцену, Жюльетта… так зачем вы опять…
— Да, да, вы правы, — сказала она, внезапно успокаиваясь, но все с той же легкой складочкой раздумья на лбу. — Вот что, давайте выйдем на улицу, поедем куда-нибудь… вы ведь знаете, что сегодня я свободна… повезите меня обедать в какой-нибудь ресторанчик. Сегодня ваш огромный особняк наводит на меня тоску… мне хочется уйти от золоченых щитов, как сказал один персонаж из «Опасного леса». А потом мы поедем в какой-нибудь маленький театр… но не на бульвары, а в какой-нибудь театрик предместья… Вот что, поедем в Гренель, в тамошнем театре играют так забавно!