Юрий посидел на камне метрах в четырех от источника. Потом подошел ближе, присел на корточки. Л.ег на живот, вгляделся. Вода кипела - так ему показалось на первый взгляд. Приглядевшись, однако, Юрий переменил мнение: родник бил из земли, поднимал со дна песчинки, они мутили воду. Юрий потянул носом ничего, кроме сырости. Коснулся воды ладонью -- прохлада.
Оставалось одно - напиться. С минуту Юрий раздумывал. "Не пей", предупреждал дед. "Напьюсь", - начал спорить с ним Юрий. "Не пей..." "Напьюсь!" Юрий наклонил лицо к воде, и перед тем как глотнуть, когда уже ничего не оставалось, губы коснулись воды, с камня или с былинки, наклонившейся над водой, упал рыжий лесной муравей. Мгновение он еще держался на поверхности, шевеля лапками, но тут же растворился в воде, исчез. Юрий глотнул.
Все вокруг изменилось. И Юрий изменился - он уже не был Юрием. Он стал воплощением страха. Понимал, что это за страх и откуда - от одиночества. Юрий или то, что теперь было Юрием, метался в огромном лесу. Причудливые стволы вырывались из земли, колоннами стремительно уходили в небо. Небо было фиолетовым, и в нем качались бледные, размытые, величиной с блюдце звезды. Все вокруг было фиолетовым - тени, воздух. А Юрий метался, метался - искал след. Не тропку, не дорогу - именно след. Странно, что он потерял его, был один. Бросался между деревьями вправо, влево, а звезды качались над ним, были как надувные шары - то сжимались в объеме, то увеличивались. Куда поворачивал Юрий, не было следа.
В этой стороне не было. Ужасный фиолетовый лес!.. Вернуться? Куда?.. Опять влево, влево... Наконец след найден - душистый, пахучий след! Юрий побежал между стволами, и след становился все душистей, душистей. Превратился в стежку, справа, слева к стежке присоединялись другие ниточки, и Юрий полнился уверенностью, что все хорошо. А небо, земля фиолетовые, иногда в синеватой дымке. Дымка повисала среди ство лов, заполняла ложбинки, но это Юрия не тревожило. Его вел сладостный запах.
Послышался цокот - словно копытами по булыжнику. Цокот не испугал Юрия, напротив, обрадовал Юрий был не один. Из-за поворота выскочил муравей, понесся навстречу. Это из-под его лапок слышался цокот, и Юрий с удивлением заметил, что у него такие же муравьиные лапки и тоже издают цокот. Юрий быстрее помчался навстречу собрату. Они едва не столкнулись. Встречный обшарил Юрия усиками, и это звучало как "Ничего нет?". Юрий так же усиками ответил: "Нет" и они разминулись.
Но вот Юрий зачуял добычу. Свернул со следа, родной запах заполнял теперь лес, можно было не бояться, что потеряешь его, останешься одиноким. Добыча была близко - Юрий чувствовал ее теплоту и ее запах, отличный от родного Юрию запаха. Обегая стволы, Юрий искал - тут где-то, тут! - и наконец наткнулся на гусеницу, неуклюже ползущую по земле. Юрий мгновенно впился в нее челюстями. Гусеница задергалась, приподняла его от земли, но Юрий намертво сжимал челюсти. Гусеница трясла его, волочила по земле, Юрий не отставал. "Ко мне! Ко мне!" - сигналил он усиками. Помощь пришла: двое муравьев вынырнули откуда-то, вцепились в гусеницу рядом с Юрием, брызнули кислотой. Серое чудище дернулось, изогнулось, подняло всех троих в воздух, швырнуло на землю, но челюсти ни у кого не разжались. Юрий прыскал кислотой, то же делали оба его помощника, острый запах заполнил лес. Гусеница извивалась, валилась на бок, на другой, но подбегали новые муравьи, впивались в добычу. Вся гусеница была облеплена врагами, уже не извивалась, дергалась. Добытчики поволокли ее между стволов, вытащили на тропу и, мешая друг другу, наступая на лапы, поволокли дальше. Встречные муравьи вцеплялись в серую тушу и так - кучей - дотащили до муравейника. Тут Юрия все стали оглаживать усиками: "Нашел! Нашел!", отделили от кучи собратьев, все еще занятых гусеницей, втолкнули в главный вход муравейника.