Грузовик, на которомїї привезлиїї очереднуюїї партиюїї камня-кубика, застрял в песке, метрах в трехстах от участка. После нескольких часов возни под одуряюще палящим солнцем его удалось вытащить; потом без перерыва, чтобы успеть до ночи, перетаскивали к строящемуся дому кубик. Каждый брал по два камня, больше было невозможно, и, обливаясь потом, тащил их по раскаленному, засасывающему ноги песку. Мать, страдающая одышкой и сердечной недостаточностью, тоже принимала участие в работе. Ее сил хватило на один камень, передвигалась она медленно, с частыми остановками, но никто на свете не смог бы заставить ее выпустить из рук этот камень. Временами она опускалась на песок и, откинувшись, тяжело и хрипло дышала. Именно в этот день старший брат заявил о том, что в ближайшие несколько недель он будет очень занят своими диссертационными делами и приезжать на дачу не сможет.
Ночью мать плакала - он и отец лежали в нескольких метрах от нее и слышали приглушенные одеялом всхлипывания, - но утром она молча, ни слова не говоря, подняла два камня и понесла на участок...
А на следующий день мать наняла старика каменщика из местных жителей и начала строить. Двенадцатилетний внук старика на маленьком седом ослике подвозил камень-кубик и воду, она месила раствор, каменщик занимался кладкой, а отец - философ по профессии - готовил для них пищу. Иного участия в работе отец не принимал - не позволяли ни склад ума, ни здоровье.
Прерывающееся то из-за отсутствия денег, то из-за нехватки материала, но еще более изнурительное и долгое из-за плохих подъездных путей строительство дачи подвигалось медленно. За два лета матери удалось обнести участок оградой вырыть колодец, в котором за день накапливалось несколько ведер воды, и поднять стены...
И теперь надо было к восьми утра поехать в Маштаги, взять мастера и отвезти его крыть крышу...
Он (в честь покойного деда его назвали Мансуром) натянул брюки, подошел к письменному столу и прочитал последнюю сочиненную вчера фразу статьи, которую обязательно надо было кончить к понедельнику. Фраза ему не очень понравилась. "Ну почему именно я?" - опять подумал он с тоской и посмотрел на часы. Было около семи. На бритье осталось десять минут.
Он принес из ванной ручное зеркальце, сел у окна и, 'прежде чем включить электробритву в сеть, в который уже раз дал себе слово завтра же купить настенное зеркало.
Побрившись, Мансур позвонил старшему брату - тот еще спал, конечно, - и попросил подождать его до двух часов.
- Я только отвезу туда мастера и - назад. Мне тоже все это осточертело... - Мансур рассказал брату о положении дел на даче и согласился, что мать с ее здоровьем не сможет жить там одна, а на отца надежда плохая, - если уж он попадет в город, то раньше, чем через неделю, на дачу его не вернешь.