Я уже собралась выйти из номера на завтрак, когда на пороге появился бледный Макс.
— Нам надо торопиться?
Что могло заставить вампира так быстро бегать по лестнице?
— Не мешало бы. — Он прошел через комнату, остановился около окна. — В гостинице не осталось ни одного человека. Ресторан полон Смотрителями. Они только что приехали.
— А Грегор? — С некоторых пор я стала волноваться за вампиров. А ведь еще есть композитор и Инга.
— Вчера он не вернулся в город. Уехал.
— Ну что же… — Я медленно вернулась в номер, огляделась. — Бегство через окно — это так романтично.
Но в душе все же шевельнулся противный червячок раздражения. Сколько можно бегать? Даже позавтракать не дадут спокойно!
Я быстро переоделась в джинсы, футболку и теннисные туфли. Постояла около распахнутого шкафа. В бегстве есть один недостаток — с собой не возьмешь много вещей. Вытянула из угла сумку с ноутбуком, сунула туда: билеты, фотоаппарат, свой многострадальный аттестат зрелости — я не могла с ним расстаться, хоть и подозревала, что показывать его будет некому, не до учебы мне будет в ближайшее время, — и захлопнула створки.
Напомнила:
— Не забудь свой фотик. Я еще не потеряла надежду получить оттуда снимки.
Макс не стал ничего говорить. Молча сунул технику в чехол, забрал у меня сумку.
— А твой ноутбук? — Я снова оглядела комнату.
— Разбился, упав со второго этажа.
И как пишут в таких случаях — в его лице не дрогнул ни один мускул.
Так, понятно. Вчерашний день был не самым простым. Неужели в расстроенных чувствах он уничтожал все, связанное со мной, а потом утомился, прилег отдохнуть, и у него родилась прекрасная идея не расставаться? Хорошо, что в голову вампира приходят правильные мысли.
Макс подхватил меня на руки, и через секунду мы уже стояли на дорожке парка за нашей гостиницей.
— Я говорила, из тебя получится замечательный преступник? — прошептала я, целуя любимого в губы.
— А из тебя спутница преступника, — ответил Макс, приподнимая меня за локти, чтобы я сильно не тянулась.
— И так всю жизнь? — хмыкнула я, глядя в его еще слегка сумасшедшие глаза. Зрачок пульсировал, но в целом он уже почти вернулся в нормальное состояние.
— Пока тебе не надоест, — мрачновато отозвался любимый.
Не понравился мне его ответ.
— А если надоест? — Мы уже шли прочь от «Бабенбергерхофа».
— Вот когда это произойдет, тогда и поговорим, — отозвался Макс. — Для моей жизни такой расклад нормален.
Странно он это произнес. Макс почувствовал, что я споткнулась, и остановился.
— Я люблю тебя, — медленно начал он. — Первое время я любил тебя слепо, эгоистично. Рядом со мной никогда не было такого прекрасного человека, и я делал все, чтобы ты была только моей. Ты мне дала понять, что жизнь бывает разной, что ради нее можно умереть, а главное — за нее надо бороться. И этого осознания мне хватит на вечность вперед. Но теперь… если надо будет, я смогу тебя отпустить. Именно потому, что люблю. Какой бы выбор ты ни сделала, я буду тебя любить. Всегда.