Тот стоял посреди тропы, выпучив на Рика глаза. Этот взгляд пробирал до костей, Рик попятился, не зная, что его ожидает. На мгновение ему показалось, что это снова проделки сахеллы и сейчас Хорхе-Робот исчезнет, как страшный сон, однако Хорхе не исчезал и медленно наступал на Рика.
— Все, что про меня говорят, — брехня, — сказал он вдруг и остановился.
— Брехня? — переспросил Рик, чтобы не молчать.
— Брехня. Я никакой не «Хорхе-Робот». Я просто Хорхе… Вот смотри…
Хорхе задрал рубашку и показал большой рубец на правом боку.
— Вот из-за чего ко мне это прозвище приклеилось. Я тогда в больнице лежал, а эти приперлись проведать и увидали все эти трубки и провода по всему телу. Ну и решили, по своей необразованности, что Хорхе, дескать, робот…
— А почему вы им все не объясните?
— Ну… — Хорхе опустил рубашку. — Пока все думают, что я робот, дают мне денег на батарейки.
— На батарейки?
— Да, на батарейки.
Хорхе улыбнулся.
— В море я почти не выхожу, лишь изредка, если кому помощник нужен. А кормиться как-то надо… Так что роботом жить лучше, чем простым бедняком.
— А зачем вы это мне рассказываете?
— Не знаю… Просто подумал, что вам я могу об этом рассказать. Вы в этой майке выглядите как настоящий сеньор…
Миновав шумные стайки детей, бегавших вдоль длинного ряда капироче, Рик вышел к своему дому и неожиданно увидел Монику. Она курила, сидя на скамье, где прежде дожидались своей очереди ее клиенты.
— Отдыхаешь? — спросил Рик, проходя мимо.
— О, это ты… — Она устало кивнула. — Садись, посидим. Или спешишь?
Рик пожал плечами. С одной стороны, он никуда не спешил — рабочий день кончился, но с другой, ему сегодня, как и в любой другой вечер, очень хотелось выпить.
— Ну, давай посидим, — согласился он и сел на край скамьи.
— Они отплыли, — сказала Моника и глубоко затянулась.
— Все хорошее когда-нибудь заканчивается.
— Нет, я даже рада.
Моника затушила окурок о столбик и бросила в траву.
— Хоть отосплюсь, а то трое суток, как машина… Веришь, даже поесть времени не было…
— Понимаю, — кивнул Рик, который тоже не всегда успевал поесть и даже вовсе забывал про еду.
— Ты все работаешь на том складе?
— Работаю, — снова кивнул Рик, держась руками за доску скамьи и слегка раскачиваясь.
— Хорошо платят?
— Сотню. Но мне хватает.
— А я за неделю заработала четыре сотни. Но мне столько не надо, отдам деньги матери.
— Матери?
— Да, она живет недалеко, через два квартала, воспитывает моего Энрике…
— Сколько ему?
— Семь годиков.
На изможденным лице Моники появилась улыбка.
— Осенью в школу пойдет. А ты всегда одинокий?