Но каков смысл отправляться к миролюбивым и доброжелательным госпитальерам в полной сбруе, да еще и с охраной из мордоворотов, предоставленных в качестве сопровождения королевскому посланнику Жану де Партене его светлостью Тибо Лотарингским и графом де Мец?
Мордовороты позевывали у ворот оккупированного Иваном и отцами-инквизиторами командорства храмовников. Такие рожи, что за свою безопасность Славик был спокоен — Лотарингия регион неспокойный, настоящая прифронтовая зона: конфликт с Фландрией длится не первое десятилетие, для большинства взрослых мужчин война стала профессией. Пускай графских гвардейцев немного и звания они не благородного (только сержант, носивший смешанное франко-немецкое имя Альфрид де Бар, претендовал на захудалое дворянство), но связываться с ними никому не посоветуешь: разорвут в клочки без лишних усилий и моральных терзаний.
Провели краткую рекогносцировку: лошадей брать не обязательно, комтурия Ордена святого Иоанна через две улицы. Ненавязчиво блокировать все выходы. Впускать можно, выпускать — нет, даже рыцарей-госпитальеров. Именем, что называется, короля. Вести себя вежливо, не грубить, ссылаться на распоряжение шевалье де Партене — он в ответе за всё. Ждать последующих распоряжений. Если отец-командир и господин Ласкарис не выйдут из орденской резиденции к полудню, немедленно просить помощи у людей епископа Адемара Ангулемского, а самому епископу передать этот пакет. Затем действовать по обстоятельствам, руководство передается мессиру де Бару.
Поняли?
Как не понять, сударь. Будет исполнено в точности.
Если храмовники построили в Ла-Рошели собственный закрытый «город в городе», ставший замкнутой экономической единицей с собственными конюшнями, мельницей, винокурней и даже пристанью для торговых судов, то иоанниты жили куда скромнее: комтурия занимала квартал между улицей Сен-Луи и улицей Тьер.
Невзрачные двухэтажные корпуса песочного цвета под черепицей, небольшой парк и оранжерея, где выращивались целебные травы, церковь и разумеется госпиталь — братья-рыцари принимали в лечебницу не только зажиточных горожан или благородных, но и представителей низших сословий: перед хворью, как и перед Господом, все равны. Отдельное здание для заразных больных и еще одно, за собственной оградой, для прокаженных.
По меркам четырнадцатого столетия сервис предоставлялся наилучший, что способствовало процветанию монастыря — пожертвования от исцеленных и благочестивых паломников, останавливавшихся в странноприимном доме, поступали исправно.
Утро, тишина, на башенке полощется на ветру квадратное черное знамя с белоснежным восьмилучевым крестом святого Иоанна. Одна створка центральных ворот приоткрыта — по уставу госпитальеры обязаны приютить и накормить любого, кто сражается с оружием в руках против сарацин, обитель не запирают даже ночью. Исключение — состояние войны.