— Не то, и не другое. Вы ошиблись. Командор, припомните, в начале октября вам доставили письмо, заставившее вас задуматься о многом. А равно и принять решения, ныне приведшие вас в Ла-Рошель. Не так ли?
* * *
Увы, но строгим монастырским уставом иоаннитов пришлось пренебречь — на мессе в церкви комтурии де Вилье не появился. Славика отправили к сержанту де Бару, доложить, что обстановка спокойная и опасений не вызывает, но бдительность терять не следует: оставаться на месте, ждать, а по необходимости — тащить и не пущать. Словом, чтоб в оба глаза!
Шевалье де Партене тем временем занимался архиважным делом: изучал содержимое двух сундучков, стоявших в помещении выделенном госпитальерами липовым прокаженным — их поселили отдельно от прочих больных, рядом с покоями рыцарей, призревавших за лепрозорием. Незачем подвергать здоровье собратьев лишней опасности.
— Приблизительно четыре с половиной миллиона ливров, — не без уважения сказал Иван, просмотрев внушительные подшивки пергаментов. — Потрясающий размах, монсеньор командор! Ну и, конечно, никакой глупой брезгливости: ведете дела с испанскими евреями, купцами из Халифата, с Александрией, Византией, Персией! Я предполагал, что Орден Храма является… Являлся самой могущественной финансовой организацией католического мира, особенно с учетом конфискованных в парижском Тампле векселей, но чтобы настолько? Позвольте выразить вам свое восхищение, брат-рыцарь.
— Половина документов теперь не имеет никакой цены, — поморщился командор де Вилье. — Множество нитей находились в руках великого магистра и генерального визитатора Франции, но ведь они арестованы, правильно? Вероятно, Святейшая инквизиция получит от Жака де Моле и Гуго де Пейро сведения о деятельности банков Ордена, но без этих бумаг они будут стоить не дороже пергамента, на котором…
— Простите, что перебиваю, — Партене подчеркнул ногтем одну из строк в закладном письме торгового дома флорентийских Барди, извлеченном из толстой пачки таких же расписок. — Взгляните. Это тайнопись, верно?
— Да. Ключом владели только магистр и Пейро.
— Зачем тогда вам понадобилось забирать бесполезные расписки из Парижа?
— По вышеназванной причине. Дыба и раскаленное железо побуждают к откровенности даже самых стойких — иначе мы бы сейчас не разговаривали, сударь.
Иван мимолетно ухмыльнулся: напряженный ночной разговор с одним из схваченных в Ла-Рошели тамплиеров принес зримые плоды — он знал о месте, где укрылись члены орденского капитула и после недолгих запирательств открыл всё, палачу не пришлось особо стараться. Инквизиторы, третьего дня получив признание в реальных и мнимых грехах упустили самое главное, не задав вопросы, которые задал мессир де Партене. Им это и в голову не пришло.