– Ты кого любишь – его или меня?
– Тебя…
– Вот и думай только обо мне. Он переживет, а вот я умру без тебя.
– А куда он ушел? Вдруг он что-нибудь с собой сделает?
– Он ничего с собой не сделает, уж поверь старому людоведу и душелюбу, я в человеческой психологии неплохо разбираюсь. Он ушел, чтобы не мешать нам. Ближе к ночи вернется, обойдя весь район, потом ляжет на диван, чтобы упиться страданиями, и начнет размышлять, почему ты его бросила. Решит, что во всем виноват он, а потом уснет неожиданно для самого себя. Утром он проснется и, глядя на летнее солнышко, поймет, что все не так уж плохо, даже больше того – свобода таит столько заманчивых перспектив…
– Ты уверен? – с изумлением спросила Лара, смахнув слезу со щеки.
– А то! Миль пардон, сейчас сбегаю к себе за чемоданчиком…
– Костя, погоди… А Елена? Она как?
– Она только обрадовалась! Ты представляешь – самым натуральным образом обрадовалась! Собственно, этот разговор она первой и завела: мол, надо бы нам расстаться, потому что я жажду одиночества, ты мне надоел и так далее.
– Она о нас знала?
– Нет! – расхохотался он.
* * *
Солнце уже опустилось за горизонт, но последний ярко-красный луч еще горел над землей, трепетавшая на легком ветерке листва отсвечивала багрово-черным театральным пламенем. Было совсем светло, несмотря на поздний час, и маленький пригород еще шумел бурной летней жизнью – вопили подростки на спортивной площадке, гоняя мяч, молодежь постарше бренчала где-то за кустами на гитаре и пела какие-то заунывные песни на темы всеобщего непонимания. Старушки еще сидели поредевшими гроздьями у подъездов, ведя неспешную беседу о политике нового президента. Гудел высоко в голубом вечернем небе самолет, стучали колесами последние электрички. Мир и покой царили на земле, короткая летняя благодать охватывала все вокруг, до самой последней чахлой травинки у обочины.
И все это странным образом диссонировало с тем, что творилось сейчас на душе Игоря. Вернее – ничего там не творилось. Он медленно шел куда-то вперед, с удивлением, не узнавая, глядел по сторонам и не понимал, почему же боль все никак не настигнет его. Он знал, что ему должно быть больно, ужасно больно. Может быть, ему надо было броситься с ножом на вероломного соседа, умолять Лару не делать чудовищной ошибки… Слезы должны были катиться у него из глаз… Ситуация самая подходящая, не грех и мужчине поплакать, когда любимая жена неожиданно бросает его.
Но ни слез, ни жажды мщения у Игоря не было – ему словно сделали укол с заморозкой в самый главный нерв, прямо в сердце. Сердце было холодным, оно ни на что не реагировало. Игорь шел все дальше вперед, оглядываясь по сторонам, пытаясь взглядом зацепиться хоть за какую-нибудь мелочь, способную вывести его из странного оцепенения… «Она меня бросила. Лара бросила меня…» – засела в мозгу одна-единственная мысль.