Террорист (Пучков) - страница 36

– Ну и на фига нам та форель на углях? Тем более в какой-то грязной глине…

Да, это факт: тут и без форели все было в порядке.

Несмотря на всю эту кухонную идиллию, в нашем слаженном коллективе присутствовало явно выраженное неравенство. Если оперировать Фединой терминологией, то по части застолья и всяких разных «полян» Гена был мастером спорта. А мы с Федей едва ли даже третьеразрядниками. Нет, в прошлой жизни я был вполне неплох в пивном и даже винном разрядах, но серьезно и тяжко наступать на стакан мне приходилось довольно редко, а Феде и подавно. В последнее же время мы сократили потребление спиртного до минимума, или, образно выражаясь, были практически «в завязке». То есть, сами понимаете, тренинг как таковой отсутствовал. А тут еще получилось так, что Гена выбрал ненормативную посуду – граненые стаканы и разливал, скотина, по своим мастерским нормам.

В результате к тому моменту, когда на решетке жаровни образовался первый съедобный кусок, мы с Федей уже так устаканились, что в буквальном смысле еле ворочали языками. Так что я заранее прошу прощения за дальнейшее изложение: был пьян, суть беседы помню не совсем внятно (а местами не помню совсем).

А зря. Беседа получилась важная, можно сказать, судьбоносная. Был бы я вменяем – наверняка мог бы повлиять на ход событий, глядишь, все сложилось бы по-другому…

В отличие от нас, Гена чувствовал себя вполне бодро и трещал без умолку. При этом он умудрился ни слова не сказать про свою адвокатскую деятельность, зато во всех подробностях осветил самые животрепещущие аспекты и перипетии нелегкого существования местных оперов. Если бы его сейчас слушал человек, отставший от жизни месяцев этак на пять и ничего не знающий об изменениях в Гениной судьбе, он ни на секунду бы не усомнился, что перед ним все тот же старший опер, по горло груженный разнообразными сыщицкими проблемами и здорово озабоченный неурядицами в своем отделе.

Несмотря на изрядную пьянственность, я отметил: вообще, вот это внезапное вышибание из органов – оно не такое безболезненное и благополучное, каковым кажется на первый взгляд. Из оперов – в адвокаты, вроде бы неплохо, верно? Может, в общем и верно, но не для Гены. Он привык к своей работе, прикипел к ней всем сердцем и продолжал жить проблемами и чаяниями парней «своего» отдела, с которыми много лет делил все радости и невзгоды, вместе ходил на операции, ездил в командировки на Кавказ, выживал под бандитскими пулями. Гена сросся с этими людьми в одно целое – в монолитную слаженную команду, которой он умело и талантливо руководил…