Тит вел себя смирно и послушно кивал: да-да, безусловно, я буду заниматься всем этим, не извольте беспокоиться, все поправим. Он принял этот разнос как должное, показывая готовность к подчинению.
Когда мы уходили, мне стало жать этого человечка, который потянулся к нам – «большим и сильным». Которому мы невольно внушили надежду, обманчивое чувство уверенности, что с нами все будет лучше и круче, что теперь-то уж точно: детство кончилось и они наконец займутся настоящим делом.
Ребята, это же просто жуть. Вот уже вроде и нет тут национального подтекста, но…
Куда уходит цвет нашей молодежи?!
Почему они этим занимаются?
Неужели так все плохо, что нет других путей, нет выхода из этого страшного тупика?
Впрочем, отвечать никого не прошу: вопрос сугубо риторический, и при сложившейся Системе ответить на него вряд ли удастся.
Ну что ж, Москва, у тебя теперь есть «племя младое, незнакомое».
Это новая сила. У нее есть упорство. Есть умения. Есть какие-то зачатки идеологии, что уже само по себе внушает определенные опасения. И есть пронзительное желание действовать.
А еще у них есть несколько тонн взрывчатки.
И это кое-что меняет.
Значит, говорите, все рынки захвачены, районы оккупированы, и ЮЗАО, ЮВАО и прочие «китайские провинции» – это уже реально «Южный Фронт»?
Что ж, прими, Москва, мои поздравления (или соболезнования – это уж кому как).
Подозреваю, что в ближайшие годы у вас тут скучно не будет.
Хотя… Может, я не в курсе общей ситуации и поздравлять следует сразу всю Россию?
* * *
Отъехав от контролируемой бомбистами стоянки, мы встали в первом попавшемся удобном месте и попросили Борман-Рому поделиться впечатлениями.
– Толком ничего не рассказали, – доложил Борман. – В основном нас пытали: почему прекратили уличные акции, как это у нас все так круто выходит – в смысле, насчет «Русского Трибунала»… Гхм… И почему нас с Ромой нет в кадре.
– И почему же вас нет в кадре?
– Ну… Потому что вы нас не «светите». Бережете, типа.
– Ну что ж, правильно сказали. Общие впечатления?
– Дабл-йопы, – печально нахмурился Борман. – Понты, рисовка, типа, готовы умереть за идею. Короче, детство в ж… играет.
– А конкретнее? Идею озвучили?
– Про идею ничего не сказали, – пояснил рассудительный Рома. – Но они скорее не смертники, а залетчики. В смысле, влететь могут в любой момент. Если повяжут одного – всем крышка.
– Откуда вывод?
– Они выросли вместе. Все про всех знают. Типа, такая дворовая команда, никакой конспирации, никакого «шифра». В общем, им всем можно хоть сейчас в нелегалы уходить. Так и так не жильцы, «примут» одного – значит, «примут» всех.