Публика не сразу поняла, в чем дело, и продолжала спокойно пялиться в центр студии.
Володину стоило большого труда сыграть недоумение: а это обязательно, потом умные люди будут анализировать запись и делать выводы.
Ведущий разинул рот и смотрел на нас, хлопая глазами.
Псякревский сразу все понял: он перевел взгляд на вход – заметил, что охрана организованно отсутствует, и глаза его мгновенно наполнились панической обреченностью.
– Охрану убрали, чтобы не мешала, – подсказал я. – Так что мы можем запросто поболтать. Это будет быстро и коротко или…
– В общем, это зависит от тебя, – увесисто дополнил Федя.
– Ребята, я не понял! – с хорошо разыгранной растерянностью воскликнул Володин. – Это что за шутки?
Ведущий наконец пришел в себя и ошарашенно пробормотал:
– Ребята, я в курсе, кто вы такие, но… Вы понимаете, что теперь передачи не будет? Это не выпустят ни при каких условиях, даже если руководство всех каналов упадет в ноги сами знаете кому.
– Мы в курсе, – успокоил я его. – Вы не волнуйтесь, мы сейчас уйдем. Только спросим кое-что.
– И стрельнем разок, если будет врать. – Федя подошел вплотную к Псякревскому и положил тяжелую ручищу ему на плечо: – Сейчас ты скажешь правду. И мы тебя не тронем. Если ты действительно невиновен, тебе ничего не грозит. Если ты соврешь – мы тебя шлепнем на месте.
– Ребята… – пробормотал Володин. – Вы понимаете, что это уже не шутки?
– Я прошу вас, не надо делать глупостей, – мужественно выступил ведущий. – Неужели вы будете стрелять? Это же немыслимо!
– Спокойно, – осадил я его. – Господин вроде бы толковый, прекрасно понимает, что стоит на кону. Так что, надеюсь, обойдемся без этого.
– Да, я вас прошу – давайте цивилизованно…
– Надеюсь, ты не забыл, что стало с твоими подельниками? – Я повернулся к Псякревскому. – Надеюсь, тебе не надо напоминать: мы вели эту разработку, очень плотно общались с «первоисточниками» и до мельчайших подробностей осведомлены, как все было на самом деле.
– Короче, если ты соврешь – ты сдохнешь, – повторил Федя. – Прямо здесь и сейчас. Ты понял?
Псякревский молча и часто закивал, крепко прикусив нижнюю губу: в глазах его плескался первобытный ужас.
– Скажи-ка нам, господин Псякревский… – Я намеренно взял крохотную паузу, дабы подчеркнуть важность ответа. – Вот эти аудиозаписи, распечатки переговоров, документы… Они подлинные? Или это, как ты утверждаешь, подлог?
– Давай сюда. – Федя достал пистолет и развернул Псякревского лицом к камере рыжего оператора: – На камеру – давай.
И приставил ствол к голове нашего подопытного.