Фуггер пролепетал:
– Отец, они могут пощадить женщин…
– Пощадить? Какое мне до этого дело? Моя дочь будет разбитым горшком. Я не смогу продать девственность, которой она лишится. Стоит ей побывать в руках Яна Бокельзона – и с тем же успехом она может переспать с целой ротой наемников, с каждым по очереди! – Корнелиус посмотрел на сжавшегося в углу сына. – А все ты! Все началось с тебя – все наши несчастья. Ты – такой же бесполезный, какой скоро станет она!
Прячась в отбросах под виселицей, Фуггер уже слышал все эти слова. Мысленно он слышал их тысячи раз. Он сгибался под напором бури, лил слезы на мусор, признавался в своей никчемности ворону и крысам, которые были его единственными товарищами.
Но все это случилось до того, как он встретился с Жаном Ромбо.
– Но, отец, – воскликнул Фуггер, – с тех пор я совершил такие вещи! Тот человек, с которым я пришел в Мюнстер, – помнишь, Жан Ромбо? Он – тот, кто отрубил голову королеве Англии. Он – мой друг.
– Твой друг – мясник? И это – твое достижение?
Но отец должен все понять! Да, его сын пал так низко, как только возможно пасть человеку. Но Фуггер снова поднялся. Он участвует в благородном деле. Он проник в царство дьявола и похитил принадлежавшую ему добычу. Он говорил с тенью самой Анны Болейн. Сын Корнелиуса Фуггера стал рыцарем королевы протестантов! Конечно же, как только Корнелиус Фуггер услышит об этом, он все поймет!
– Но, отец, – снова заговорил Фуггер. И поведал ему всю свою славную историю.
Сначала старик перебивал его оскорбительными замечаниями и сомнениями относительно его рассудка. Однако постепенно Корнелиус успокоился и с полуоткрытым ртом слушал рассказ о невероятных событиях. А когда Фуггер снова вернулся к тому, что привело его обратно в Мюнстер, отец запустил пальцы в тайничок, где хранилось золото, вытащил оттуда золотой талер и начал подбрасывать монету.
– И эта отрубленная рука, – теперь голос Корнелиуса звучал уже совсем мягко, – она по-прежнему при нем? Здесь, в Мюнстере?
– Да, отец. Нам удалось выходить из ужасных положений, и когда мы выберемся отсюда, то исполним клятву, которую дал Жан. Мы вернемся обратно в… в те места, где мы встретились, и закопаем руку там. В землю. И наша королева сможет наконец покоиться с миром.
– Королева?
Золотая монета перелетала из ладони в ладонь, блестя при свете свечи. Закончив свой рассказ, Фуггер вдруг почувствовал себя страшно усталым. От блеска монеты у него начали слипаться глаза.
Отец продолжил:
– Королева! А я вот думаю о царице. Вернее, о той женщине, которая может… получить такую честь. Ах, Альбрехт! – На плечо Фуггера легла рука, и он привычно вздрогнул. Однако странное дело: отцовская рука начала его гладить! – Альбрехт, мой милый сын, неужели ты не понимаешь? У тебя появилась возможность восстановить свою честь в моих глазах. Спасти свою сестру, свою мать и честь имени Фуггеров.