— Так вот, — неожиданно сменил тему Саляев. — А знаешь ли ты некоего Олафа Ибсена, норвежца? Он капитан фрегата «Крутобокий Олаф».
— Нет, — ответил находящийся под впечатлением от услышанного Брайан. — А кто это?
— Я его видел в порту Штральзунда, куда мы прибыли после заключения мира из-под Штеттина, который мы даже не осаждали…
— Ближе к делу, — попросил Белов.
— Вот… Этот круглобокий хмырь говорил о том, что скоро он и ещё один капитан, кажется Йенсен… — не спеша говорил Ринат, испытывая терпение Белова, — перевезут на Эзель моих артиллеристов из Кальмара, а с ними заодно и некоего Василь Новикофф и его солдат.
Саляев улыбнулся, видя, как удивлённо отреагировали на радостный вопль воеводы мужики, сидевшие на ближней скамейке.
— Кроме того, этот пройдоха, узнав, что со мной кроме солдат на фрегат грузятся и крестьяне, из-за которых, кстати, я потратил прилично денег, — повысил голос Ринат. — Тут же предложил мне свои услуги по доставке живого товара до Аренсбурга…
— А ты? — вскинул брови Белов.
— Сам будешь говорить с ним, когда он привезёт Новикова, — буркнул Саляев.
Помолчав с минуту, глядя, как постепенно на пляж прибывает всё больше повозок, Ринат встал в лавочки и произнёс:
— Теперь можно и в замок, Бекас сам разрулит. Пойду девчонок позову.
— Кстати, если у тебя вдруг появится желание обвенчаться с той же Касей — отец Феодосий или пастор Урбан к твоим услугам, — проговорил Белов, язвительно улыбаясь.
— А может, и захочу! — обернулся вдруг Саляев и подмигнул товарищу. — А вот мои ребята твоему Феодосию точно работы добавят! Девок себе похватали…
— Насильно похватали? — оторопел Белов.
— Какой там! — махнул рукой Ринат, поднимая рюкзак, после чего позвал кашубок за собой. — Те рады были вырваться с войны. Да и семья лишнего едока сбагрить ужасно рада. Некоторые канючили, возьмите, мол, девку!
— Так плохо всё?
— Мля, Белов, ты москвич, что ли? — повысил голос Ринат, подходя к лошадям, отчего два нижегородца, сопровождавшие своего начальника, сей же миг угрюмо насупились. — Это у тебя тут лавочки, дорожки, цветочки… А там, в этой долбанной Европе, полный мрак, по крайней мере в части, где мы были. Серое всё: дома, небо, люди и их лица. Тоска и безысходность.
— Тогда тот норвежец сможет легко вербовать переселенцев? — натягивая поводья, чтобы повернуть коня, спросил Белов.
— Если ему за такие штуки горло не перережут — не всякому владетельному господину захочется рабочей скотинки лишаться, — отвечал Саляев. — Обдумать всё это надо хорошенько, ибо идея зачётная.
— Тоже верно, — задумался Белов.