— Присаживайся, пожалуйста. Устраивайся поудобнее, — сказал он, жестом указывая на стол. — А я обслужу.
Взяв полотенце, он обернул им руку, чтобы не обжечься, и, приподняв горячую крышку, заглянул в котелок.
— Выглядит хорошо, — сказал он, улыбнувшись ей через плечо. — А пахнет еще лучше. Есть хочешь?
— Умираю с голоду, — с улыбкой призналась она.
— Я тоже. — Сняв крышку, он потянулся за разливательной ложкой, которая висела на крючке, вколоченном в толстую деревянную каминную доску.
Она с удивлением наблюдала, как он помешивает рагу.
— Судя по всему, ты человек работящий. — Когда он скромно пожал плечами, она приподняла брови. — Может, ты и еду готовить умеешь?
— Только самую простую. Армейская жизнь учит человека быть самодостаточным.
Вспомнив, с какими мучениями она выполняла сегодня обычную домашнюю работу, София потупила взор и поморщилась.
— Давай-ка я помогу хотя бы накрыть на стол.
— Это вовсе не обязательно.
— Нет уж позволь, прошу тебя.
— Ну что ж, это будет справедливо, — кивнул он. — Спасибо.
— Ужинать будем в столовой?
— Обычно я ем здесь, — сказал он, взглянув на старый кухонный стол.
— Ладно, — согласилась София.
Пока он возился с едой, она прошлась по кухне, отыскала нужную посуду, ножи и вилки и тщательно накрыла стол. Она представила себе, как Гейбриел каждый вечер ужинает здесь в полном одиночестве, и ей захотелось прикоснуться к нему — просто для того, чтобы он почувствовал, что не один. Дело в том, что чаще всего она тоже ела одна, несмотря на присутствие целой армии безмолвных слуг с каменными лицами в ее великолепном банкетном зале.
Может быть, в эту темную ночь им обоим отчаянно требовалось простое человеческое общение.
— Теперь, кажется, все готово, — сказал Гейбриел и, как положено джентльмену, отодвинул для нее стул, — Гм-м, кажется, чего-то не хватает, — пробормотал он и, подойдя к застекленному шкафчику, достал с верхней полки бутылку вина.
Налив вино в бокалы, он наконец уселся напротив, взял свой бокал и приветственно поднял, словно произнося тост в ее честь.
Она улыбнулась и чуточку покраснела. Ей почему-то казалось, что в этом безмолвном тосте закаленного в боях солдата больше искренности, чем в цветистом красноречии сотни льстивых придворных.
Она подняла свой бокал, легонько прикоснулась им к его бокалу и прошептала:
— Благодарю.
— Это тебе спасибо, — сказал он в ответ.
— За что? За то, что накрыла стол?
— За то, что даешь одному болвану еще один шанс.
Она фыркнула, услышав столь самоуничижительную оценку.
— Твое здоровье.
Он усмехнулся, отхлебнул глоток белого вина и начал есть.