Он по-прежнему хмурился.
— Когда я решила спрятаться в твоем сарае, я думала, что здесь никто не живет. Те, кто напал на нас, возможно, еще гнались за мной. Мне нельзя было показываться. Когда ты разбудил меня и сказал, чтобы я уходила, я не знала, что делать. Я была обязана оставаться в пределах этих координат, чтобы меня могли отыскать мои люди. Тебе приходилось служить в роли телохранителя, и ты должен знать, что это общепринятая процедура и что я говорю правду, — продолжала она. Ей так хотелось, чтобы он поверил ей. — Когда ты сам подсказал причину моего появления там, рассказав про своего брата и его проделки… я просто стала поддакивать тебе.
Гейбриел, несколько ошеломленный всем этим, смущенно хохотнул и покачал головой.
— Значит, ты вовсе не цыганка?
— Нет, Гейбриел, — сказала она, улыбнувшись его вполне понятному смущению. — Я гречанка. Позволь показать тебе кое-что. — Она привлекла его внимание к трехразмерной карте и взяла в руку тонкую деревянную указку.
— Что все это означает? — спросил он, глядя на разложенную на полу модель.
— Это мир, — сказала она. Сложив на груди руки, он все еще сердито глядел на нее, а она указкой показала на вход в длинное и узкое Адриатическое море. — Видишь? Под каблуком «итальянского сапога» западнее Пелопоннеса?
Он кивнул, с одного взгляда поняв месторасположение этого района.
— Здесь в виде маленькой пунктирной линии изображены гористые греческие острова. Это и есть моя родина — Каврос. — На карте это выглядело словно хлебные крошки, но она, взглянув на него, робко улыбнулась с явной гордостью. — Если верить преданиям, Каврос — это родина Цирцеи, богини, которая, околдовав Одиссея, в течение семи лет держала его у себя, когда он возвращался домой после Троянской битвы.
Его синие глаза настороженно вспыхнули.
— Моя семья правила этими островами в течение сотен лет — пока не пришел Наполеон и не выгнал нас. Это было в 1800 году. Когда семья была вынуждена спасаться бегством, мне было всего три года. Я выросла здесь, в Англии, в изгнании, и спокойно жила под защитой Короны.
Пока шла война с Наполеоном, моя страна превратилась в поле боя между великими державами. Первыми ее захватили французы, потом австрийцы выбили их оттуда, затем верх одержали русские, и, наконец, там укрепились англичане, которые устроили на главном острове военно-морскую базу.
Когда Наполеона разбили, Англия стала претендовать на Каврос как на военный трофей. Это было официально подтверждено на Венском конгрессе: Каврос стал британским протекторатом.
Это маленькая страна, но, как видите, ее местоположение обеспечивает существенные стратегические преимущества тому, в чьих руках находится. Твой любезный родственник, лорд Гриффит, объяснил мне важность интересов Англии в Кавросе. Не хочешь ли, чтобы я это повторила?