Севка поперхнулся и закашлялся. Завхоз в этом учреждении славился суровым нравом и скупердяйством. У него лампочку было не выпросить, не то, что мебель, компьютер и телефон, не говоря уже о плите и турке…
Пока Севка осмысливал увиденное и услышанное, Фокина зашла в его кабинет, выключила кофеварку, схватила грязную чашку и сгоняла в туалет, чтобы помыть её. Через минуту на директорском столе стоял миниатюрный подносик с изображением аистов. На подносике дымился ароматный кофе, и стояли вазочки с кренделями, вареньем и сухофруктами.
Наверное, подносик тоже выдал Никодимыч в счёт арендной платы.
Варенье, кренделя и сухофрукты наверняка были приобретены Шапокляк на собственные средства в счёт будущей зарплаты.
Задохнувшись от возмущения, Севка пробрался к столу.
– Вы аферистка! – стукнул он кулаком рядом с подносиком. – Идите вы на… в… в Пицунду!!!
– Приятного аппетита. Если будут звонки, я вас соединю, – ответила Шапокляк и вышла из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Твою мать, – пробормотал Севка. – Она меня соединит…
Взяв подносик, он вышел на балкон и уселся в своё любимое плетёное кресло. Кофе из кофеварки действительно был порядочной гадостью, так чего добру пропадать…
Севка съел все кренделя, всё варенье и даже все сухофрукты, нарушив многолетнюю традицию своих завтраков, состоящих только из кофе и чёрного хлеба с маслом, посыпанного сахаром.
– Соединит она меня, – бормотал он с набитым ртом, – карга колченогая!
Позавтракав, он хотел было набрать номер скорой психиатрической помощи, чтобы цивилизованно и одним махом покончить со своей непрошенной секретаршей, но мобильный вдруг зазвонил у него в руке.
– Слушаю! – в сердцах рявкнул Севка.
– Здорово, Севун! – раздался радостный голос папани. – А я свидетелей тебе нашёл, Генку и Мишку. Они видели как поздно вечером твой блаженный коньяк на могиле пил!
– Как?! Сразу два свидетеля?! – обрадовался Севка.
– А когда папаня мелочился? – загоготал Генрих Генрихович. – Ты блаженному мой телефончик дай и скажи, что показания Генки и Мишки стоят всего ничего – две водяры и батон докторской колбасы. Или нет, колбасы не надо, три водяры пусть тащит.
– Лады, – засмеялся Севка и вдруг спросил: – Папань, тебе секретарша не нужна?
– Красивая?
– Не очень.
– Молодая?
– Тоже не очень.
– Тогда себе оставь. Помрёт, тогда привози, помогу, чем смогу.
– Понял, отстал. – Фокин нажал отбой и быстро набрал Говорухина.
– Александр Петрович, вам нужны свидетели, которые подтвердят ваше алиби?
– А как вы думаете?!! – с невероятным сарказмом закричал Говорухин. – Конечно, нужны! Или вы думаете, что эта стерлядь Котова, которую я без ума любил, кинется давать признательные показания?! Фига с два! От неё следователи уже на стенки прыгают! И все опять склоняются к мысли, что убийца – я! Так всем проще, – мрачно добавил банкир.