— Маппет-шоу, — сказал он, указывая на экран. — Откуда они узнали, что на нас стоит поохотиться?
— Они же профессиональные разведчики, чему ты удивляешься? — ответил капитан.
— Ну, что там в рубке?
— Все, как мы и предполагали. — Кровицкий нахмурился. — Надо как-то связаться с флотом.
— Как? Вдвоем мы рубку штурмом не возьмем, а связаться можно только оттуда, — доктор махнул рукой. — Придется подождать до высадки. С телевышки все передадим на спутник, а тот просигналит на гипермаяк. Флот примчится мгновенно.
— При высадке будут жертвы.
— Знаю, но выхода у нас нет.
— Найдешь код — будет.
— И это знаю. Думаешь, мне хочется доводить дело до стрельбы? Не дави на меня, Палыч, я от этого быстрее соображать не стану.
— Я не давлю, а стимулирую. — Капитан встал и направился к двери. — До вечера, тугодум.
10. Северо-восток. Пять месяцев назад
Процедура закончилась победой кочевников. Я не знал этого наверняка, но чувствовал, что не испытываю к «жабам» прежнего предубеждения, а значит, блок против своего Дара в моем подсознании они все-таки сняли, погрузили на двенадцать условных уровней «всплывающую команду», приложения с подробными инструкциями, какие-то специальные навыки и вернули блок на прежнее место, только немного ослабленный. Это для маскировки, чтобы наши не догадались, что меня «перевоспитывали» в застенках. Стирать воспоминания о процедуре они не собирались; признаваться в том, что внутри меня сидит «жабий» агент, мне было невыгодно самому. Команду на такой глубине можно было стереть, только полностью уничтожив личность или вытеснив ее, внедрив контркоманду еще глубже, а двенадцатый уровень был последним, доступным современным Конструкторам. Расставаться со своей, пусть и заурядной, личностью мне почему-то не хотелось.
«Подожду, пока техника усовершенствуется, а уж тогда и сознаюсь». — Других отговорок у меня не было.
Главное было — не столкнуться с кодовым словом до этого момента. Кто закладывал код? Клайры крутились поодаль, следовательно, не они. «Степан Андреевич», дорогой, только он!
Кочевник стоял напротив, часто облизывая пересохшие губы. В лаборатории для земноводного существа было слишком сухо. Бедняга!
Помощники амфибии отстегнули меня от кресла Многоканальника и вернулись к управляющей панели. Отныне я, по их мнению, угрозы не представлял. Кочевник, видимо, думал так же, потому что улыбнулся пересохшими губами и жестом предложил пройти за ним.
Мы вышли из лаборатории в коридор и быстрым шагом проследовали к лифту. Никелированные двери закрылись и почти сразу распахнулись вновь. Хорошая скорость. Мы стояли этажом выше, на площадке перед огромным бассейном с зеленоватой водой.