— Отличный план, только не командирское это дело — разведка, — заявил Климов. — Сидите тихо, как рыбы!
Пока Евстратов открывал рот, чтобы возразить, Вася успел оттолкнуться от борта и исчезнуть в сумеречной толще воды.
Ждать было утомительно и невыносимо холодно. Особенно это возмущало Тамару. Полковник буквально скрутил ее в бараний рог и силой заставил выдержать финальную часть испытания — противную, но необходимую. Тома понимала, что Евстратов вовсе не садист и не получает от борьбы с замерзающей девицей никакого удовольствия. Понимала, что Геннадий Петрович хочет как лучше, но под занавес, будучи уже на грани истерики, крепко укусила Евстратова за предплечье. Кстати сказать, «наны» в этой деликатной ситуации почему-то самоустранились. Они не помогли Евстратову защититься от нападения, но и не усилили хватку Смоляковой. Полковнику от такого джентльменства роботов легче не стало, но он выдержал. А что ему оставалось? Он ведь точно знал, что лишние пять минут «дубака» и один укус — ничто в сравнении с игольчатой пулей между глаз. Пришлось терпеть. И пять минут, и пятнадцать…
По закону подлости, Климов не вернулся ни через пять минут, ни через пятнадцать. Суденышко снова затарахтело допотопным двигателем, собираясь продолжить путь, и подводным пассажирам пришла пора принимать решение. Продолжать путешествие Тамара отказалась наотрез. Она уже не могла ни говорить, ни кусаться, так ее трясло, а потому лишь отчаянно помотала головой — в воде это выглядело вдвойне драматично. Евстратов ее понимал — он и сам окоченел, как бревно на лесосплаве. Но еще он понимал, что невозвращение Климова — это почти стопроцентное доказательство того, что на берегу ждет засада. Полковник, конечно, мог отпустить Тому — что ей сделают среди бела дня? Арестуют? Формально не за что. Да и если найдут повод, за что арестовать, не расстреляют же.
Но все-таки вероятность, что девушку ждет нечто похуже ареста, оставалась, и бросить ее на произвол судьбы Евстратову не позволяла совесть. Он сжал, насколько сумел, зубы (чтобы не стучали так громко) и подтолкнул Тому к берегу.
На причал они выбрались вместе. Пока выбирались — медленно, как два воскресших утопленника, и в укромном местечке, где их мог увидеть только изрядно поддатый рыбак, — Евстратов лихорадочно озирался по сторонам, но ничего подозрительного так и не обнаружил.
На набережной, куда двое страшно замерзших и оставляющих мокрые следы, но по большому счету все же сухих водолазов прошлепали в поисках потерявшегося Климова, тоже все было спокойно, то есть никаких признаков засады.