Они слали ей слезные письма, кляузы, льстивые поздравления с праздниками – это они-то, которые раньше не писали ни слова и привыкли считать ее мертвой, потому что им так удобно. Но едва она разбогатела, как они сочли ее более чем достойной родней – и стали ей досаждать.
Она уничтожала большинство писем, не читая, и хохотала над теми, которые ей доводилось прочесть. А потом стали являться просители – один за другим. Ее внуки, черт бы их побрал.
Конечно, они были вежливы. Они осыпали ее комплиментами и клялись в преданности, но на их лицах она читала одно и то же: «Когда же ты наконец загнешься? Когда мы получим твои денежки?»
И оттого она избавлялась от них, методично и упорно, как от сорняков, которые забрались в ее прекрасный райский сад, где сама она была и Евой, и змеей, и запретным плодом. А потом среди сорняков оказалось совершенно неизвестное растение, и Кларисса растерялась.
История с экспрессом «Золотая стрела», нападением на Мэй и ее поспешным отъездом в обществе баронессы Корф, которую Кларисса не без оснований считала чрезвычайно подозрительной особой, совершенно выбила старую даму из колеи. Сначала она, разумеется, сказала Бланшару:
– Уехала – ну и ладно! Жаль, конечно, что мне не пришлось ее выпроваживать. Я бы придумала что-нибудь новенькое!
В тот день она купила себе очаровательного пекинеса, чтобы позлить одну надменную принцессу, у которой тоже была собачка этой породы, и заказала две дюжины павлинов для сада. А потом она как-то незаметно для себя оказалась в комнате Мэй. Та уехала впопыхах и большую часть вещей оставила в своей комнате.
Клариссе была неведома щепетильность – во всяком случае, по отношению к людям, которые имели наглость претендовать на ее наследство. Поэтому через полчаса она добралась до записной книжки, покрытой невнятными каракулями про убийства и трупы, почему-то мушкетеров и кардинала Ришелье, а также прочитала два письма к некой Флоре.
– Юбер! – запричитала Кларисса, выходя из спальни с записной книжкой в руках. – Юбер, моя внучка – сумасшедшая! Она пишет кому-то, кому хочет пришить руки! И еще ее подругу, оказывается, роняли из окна!
Адвокат выслушал перевод писем Мэй на французский и задумался. Острый логический ум, как всегда, помог ему отыскать самый правдоподобный ответ.
– Все очень просто, – сказал он наконец. – Она пишет кукле.
– Юбер! Ты сошел с ума? – возмутилась Кларисса.
– Я бы сказал, это вполне в твоем духе, – отозвался адвокат. – Ты что, не разговариваешь иногда со своим портретом, на котором тебе двадцать пять лет?