– Я думаю, – вмешалась Амалия, – до завтра это действительно может подождать. Тем более что у господина комиссара есть в Париже еще одно неоконченное дело.
И она обменялась с Папийоном многозначительным взглядом.
– Тогда, я полагаю, – сказал комиссар, – мы действительно можем отложить официальную часть до завтра. В конце концов, не думаю, что за несколько часов Оберштейн куда-нибудь денется.
На том и порешили.
Что же касается неотложного дела, о котором упоминала Амалия, то доподлинно известно, что вечером этого дня графу де Мирамону доставили короткое письмо в запечатанном конверте. Обратный адрес отсутствовал, но посыльный сказал, что отправившая его особа просила передать, что она хорошо знает графа.
Прочитав послание, граф слегка переменился в лице и поднялся к жене. Прислуга слышала, как супруги шептались вполголоса, затем оба оделись и ушли, заявив, что отправляются в театр.
Впрочем, хотя они действительно приобрели билеты, смотреть спектакль в отдельную ложу пошла одна только графиня. Что же до графа, то он поехал на улицу Лепик, осмотрелся и, убедившись, что никто его вроде бы не заметил, поднялся на третий этаж и постучал в дверь.
– Кто там? – настороженно спросил из-за двери женский голос.
– Это я, Элали, – ответил граф. – Откройте, нам надо поговорить.
Загремели засовы. На пороге оказалась молодая темноволосая женщина, не слишком красивая, не слишком уродливая, в общем, обыкновенная, каких в Париже можно найти сотни тысяч, если не больше.
– Вы вовремя пришли, – заметила женщина, посторонившись, чтобы пропустить графа. – Завтра я переезжаю на бульвар Османа, в новую квартиру.
Граф оскалился.
– А вы неплохо обогатились, – заметил он. Голос его дрожал от сдерживаемой злости. – Только зря вы решили, что это будет длиться вечно.
– Что? – удивленно спросила женщина.
Однако граф де Мирамон, похоже, не был расположен входить в объяснения. Вместо этого он прыгнул на свою собеседницу, повалил ее на пол и стал душить.
Женщина захрипела, стала отбиваться… Она отчаянно вырывалась и ногтями едва не угодила ему в глаза, но граф увернулся и, закусив губы, стиснул пальцы еще сильнее.
А потом услышал негромкий кашель – и в изумлении поднял глаза.
На пороге стоял комиссар Папийон.
– Здравствуйте, господин граф, – спокойно промолвил он. – И вы также, мадемуазель Менар. Так что у нас тут происходит?