Кэт встала со старого стула и потянулась, сначала к потолку, потом вниз, к пальцам ног. Она отправилась в ванную и сбрызнула глаза холодной водой. Из зеркала на нее смотрело загорелое, но хмурое лицо. Ей уже тридцать семь. Она далеко не девочка и давно ни от кого не бегает. Она больше ничего ни от кого не скрывает. И благодаря Филлис она могла ни на кого не надеяться до конца своих дней.
С чем бы ей ни пришлось столкнуться, будь то негодование Эйдана или ее собственные темные воспоминания, — она все выдержит.
Приблизившись к зеркалу, Кэт изучила каждую морщинку, каждую веснушку, что выжили на ее лице после процедур с гликолиевой кислотой на Пятой авеню. Она все еще прелестна. Если бы она вдруг захотела свидания с мужчиной, то легко бы устроила это.
Странная штука жизнь.
Кэт промокнула лицо полотенцем и пошла в кухню перекусить. По пути она взяла пульт от музыкального центра, и квартира наполнилась звуками гитары Бонни Райте и его приятным голосом. Кэт подпевала песенке о несчастной любви, намазывая швейцарский сыр на ржаные тосты и выкладывая сверху ломтики индейки, как она делала каждый раз, стоило только услышать звуки музыки.
Великолепно.
Кэт бросила сандвич на картонную тарелку. Она сидит здесь весь день, тихо как мышь, но как только она включает хорошую музыку, миссис Браунштейн стучит по полу рукояткой от метлы. Кэт с нетерпением ждала того дня, когда сможет переехать в дом. По крайней мере, у Филлис не было соседей сверху, а стены между соседями были достаточно толстыми, чтобы обеспечить хозяину дома хоть немного личного пространства.
Кэт убавила звук и уселась в обеденном уголке кухни. Но как только она откусила довольно приличный кусок бутерброда, снова послышалось грохотанье. На этот раз стучали в дверь.
Терпение Кэт было на исходе. Она жила под миссис Браунштейн уже двенадцать лет, и та становилась чем старше, тем раздражительнее. Стук метлой был естественным и самым простым способом передачи информации. Так не надо было спускаться вниз и устраивать ссору с соседями.
Кэт распахнула дверь, приготовившись встретиться взглядом с парой злых глаз за очками с толстым стеклом. Вместо этого она уткнулась в мужскую грудь. И это была грудь не какого-нибудь там незнакомого мужчины. Ей не надо было поднимать глаза, чтобы удостовериться — это былРайли.
— Ты испачкала лицо, — сказал он, и, поскольку произнес это неподражаемым баритоном, Кэт подумала, что это самая сексуальная фраза, какую она слышала в своей жизни. Она уже хотела вытереть майонез, но Райли опередил ее, проведя пальцем по ее верхней губе.