Тина выдала эту серию риторических вопросов легко и гладко, на одном дыхании, как будто репетировала с того самого дня, когда отказала мужу в последней просьбе. Этими причинами, сформулированными уже потом, постфактум, она оправдывала свой отказ, пусть даже они и не имели отношения к тому первому «нет».
— Мило ведь не биологический отец Стефани?
Сил уже не оставалось, и Тина только кивнула.
— А биологический… — Симмонс сделала вид, что припоминает, хотя знала все эти факты наизусть. — Патрик? Патрик Хардеман?
— Да.
— А он долго был с вами после ее рождения? В смысле, до Мило?
— Нисколько не был. Мы расстались, когда я была беременной.
— А с Мило вы встретились…
— В тот самый день, когда родила.
Симмонс вскинула брови — на сей раз удивление было непритворным.
— Вот это совпадение.
— Можно и так сказать.
— Вы встретились в…
— Мне бы не хотелось об этом говорить. Если большой необходимости нет…
— Боюсь, Тина, что такая необходимость есть.
— Ладно. В Венеции.
— В Венеции?
— Да. Мы познакомились в Венеции. Я ездила туда отдохнуть. Была на восьмом месяце, оказалась в плохой компании. А может, и в хорошей. Это как посмотреть.
— Вы встретили Мило, значит, в хорошей.
— Ну да.
— Расскажете, как это случилось? Поверьте, помочь может все, что угодно.
— Помочь в чем? Вы ведь хотите упрятать моего мужа за решетку.
— Я вам уже говорила. Хочу, чтобы вы помогли мне установить правду.
Тина спустила ноги на пол и села так, чтобы смотреть гостье прямо в лицо.
— Ладно. Раз уж вы действительно хотите знать…
— Хочу.
Тина не могла больше выносить этот кошмар. Даже здесь, в кафе под открытым воздухом, возле Гранд-канала, в нескольких шагах от выгнутой спины деревянного чудовища, моста Риальто, было нестерпимо жарко.
Окруженная водой и пронизанная каналами, Венеция должна была бы смягчать жару, но вода только добавляла влажности, как и река в Остине, где Тина выросла. Вот только в Остине не приходилось носить в разбухшем животе восьмимесячный калорифер, от которого отекали ноги и наливалась тяжестью поясница.
Наверное, было бы легче, не будь здесь всех этих толп. Порой казалось, что население целого мира превратилось в потных, шумных туристов и, как по команде, одновременно устремилось в Венецию. Это из-за них передвигаться по узким улочкам, избегая столкновения с африканскими лоточниками, торгующими дешевыми подделками под «Луи Вюитон» — по дюжине сумочек на каждой руке, — становилось все труднее и труднее.
Тина отпила апельсинового сока и заставила себя взглянуть на проплывавший мимо вапоретто, под завязку забитый обвешанными камерами туристами. Потом снова обратилась к лежавшей на столике раскрытой книжонке — «Когда вы ждете ребенка». В той главе, до которой она дошла, говорилось о «стрессовом недержании». Великолепно.