Рот пожевал губу.
— Может, тебя.
— Мы проследили вас от Барселоны. Мехико. Даллас. В Новый Орлеан приехали на арендованной машине. Там же подобрали подружку. Хотели узнать, выжила ли она после «Катрины»? Сменили паспорт на итальянский — Фабио Ланцетти. В Миссисипи опять воспользовались израильским. Хороший трюк, но проходит не всегда.
— Тебе лучше знать.
— Мне?
Сэмюель Рот вытер сухие губы, сдерживая кашель, и заговорил немного глуховато.
— Я много о тебе слышал. Мило Уивер. И не только. Александер. Мне привычнее называть тебя так. Чарльз Александер.
— Не понимаю, о чем вы.
Мило небрежно пожал плечами — за пределами Компании этого никто не должен был знать.
— История у тебя длинная, — продолжал Рот. — И интересная. Был Туристом.
— Все любят отдыхать, путешествуя.
— Помнишь две тысячи первый? До того, как мусульмане расстроили весь бизнес. Амстердам. Тогда меня беспокоили только такие, как ты. Люди, работающие на правительство. Сейчас же… — Он покачал головой.
2001-й Мило помнил лучше, чем многие другие годы, — то был год перемен.
— Я никогда не был в Амстердаме, — соврал он.
— Любопытный ты тип, Мило Уивер. Я видел личные дела многих, но ты… В твоей истории нет… как бы это сказать… нет центра.
— Центра? — Мило сделал два шага вперед.
Тигр устало закрыл глаза.
— Нет мотивации, которая связывала бы события твоего прошлого.
— Почему же? Машины и девочки. У вас разве другая мотивация?
Сэмюелю Роту это, похоже, понравилось. Он снова вытер губы, пряча усмешку, но глаза над загорелыми щеками остались влажными, больными.
— Собственное благополучие тебя определенно не мотивирует, иначе ты был бы где-нибудь еще. В Москве, например. Там об агентах заботятся.
— Так вы русский?
Рот пропустил вопрос.
— Может, просто хочешь быть на стороне победителей? Некоторым нравится прогибаться вместе с историей. Но история — штука верткая. Сегодня — глыба, завтра — груда камней. Нет. — Он покачал головой. — Тут другое. Думаю, ты предан семье. Это больше похоже на правду. У тебя ведь жена и дочь? Тина и… Стефани?
Неожиданно для самого себя Мило выбросил руку, схватил арестованного за ворот рубашки и рывком оторвал от матраса. Теперь, вблизи, он увидел то, чего не видел раньше: розовые язвочки на сухом, шелушащемся лице. Это был не загар. И в дыхании Рота тоже было что-то плохое, больное.
— Они здесь ни при чем, так что их не впутывай, — сказал Мило и разжал пальцы.
Рот упал на матрас, ударившись головой о стену. И как ему удалось так повернуть допрос?
— Я ведь только пытался завязать разговор, — объяснил киллер, потирая затылок. — Для того сюда и приехал. С тобой повидаться.