Однако к началу 1992 года в пекинской резидентуре наметился раскол. Догадаться о сути проблемы не составляло труда, стоило лишь сравнить докладные записки, составленные Куинном и Харрисом. Второй, как восходящая звезда, старался взять представительство под свой контроль, первый, чьи лучшие годы остались позади, изо всех сил пытался удержаться на прежней позиции. Общее мнение Лэнгли, судя по нескольким приложенным докладным, сводилось к тому, чтобы поддержать Куинна и принять в отношении Харриса дисциплинарные меры. Так и поступили. Харриса отозвали и отправили в принудительный трехмесячный отпуск, который он провел с семьей в Бостоне.
Там его снова навестил Фицхью, которому было поручено определить перспективы дальнейшего использования молодого дарования. Отметив мимоходом недовольство Харриса тем, как бесцеремонно обошлись с ним в Пекине, Фицхью указал: «достиг не по годам высокого уровня мастерства во всех областях профессии. Его дальнейшее использование считаю необходимым». На этом отчет Фицхью обрывался — остальная часть текста была вымарана.
В течение месяца после возвращения Харриса в Пекин в феврале 1993 года отношения между ним и Куинном оставались безоблачными, но затем дали знать о себе прежние проблемы. Куинн снова пожаловался, что Харрис подрывает его авторитет и покушается на власть. Лэнгли ответило моментально: принять дисциплинарные меры, но ни в коем случае не отзывать. Харриса примерно наказали, его агентурная сеть перешла к Куинну, который вскоре признался, что, пожалуй, перегнул палку. Харрис начал пить, в посольстве появлялся с опозданием, а ночи скрашивал с первыми попавшимися девицами, которых подбирал в столичных магазинах. Пекинская полиция дважды задерживала его за недостойное поведение в общественных местах, после чего дружелюбно настроенный чиновник из Министерства иностранных дел Китая намекнул в разговоре с Куинном, что молодого скандалиста желательно поскорее отправить из страны, «где такого рода поведение не может более рассматриваться как нормальное».
Предложение было высказано 12 июля 1993 года, а уже через пять дней в посольство поступила копия полицейского протокола, в котором речь шла об автомобильном происшествии в провинции Гуйчжоу, на трассе Гуйань — Бицзе. Посольская машина, зарегистрированная на имя Харриса, сорвалась с Люгуанхэского моста, высота которого составляет 305 метров. Узнав об этом, Куинн потребовал присутствия на месте катастрофы группы американских специалистов. Китайцы любезно согласились. Прибывшие эксперты перебрали по кусочку все, что осталось от машины, и отправили останки Харриса в Сомервилль, где они и упокоились на городском кладбище, рядом с прахом его родных.