Гидеон сидел на стуле и полировал песком одно из кресел-качалок, его грудь была обнажена и блестела от пота. Во рту Клэр пересохло, когда она наблюдала, как его бицепсы разминаются и перекатываются в поразительном танце мышц и сухожилий. Ее ладони зудели от желания коснуться этой загорелой кожи. Но вместо этого Клэр потерла руки друг о друга, чтобы удержать себя от прикосновения.
– Эй.
Он откинулся назад на стуле и вытер ладонью лоб, открывая более светлую, оборотную сторону своих накачанных бицепсов.
О Боже. Она сглотнула. Там кожа будет такой же мягкой, как бархат. Ее взгляд бродил по голубым венам, желая проследить по ним пальцами.
Взгляд Гидеона прошелся по ней, и Клэр затаила дыхание, ожидая его реакции. Она надела блестящий бирюзовый топ на бретельках, который свободно ниспадал глубоко вниз между ее грудями. Шокирующий наряд для женщины, которая никогда раньше не носила на пляже бикини. Черные слаксы с низкой посадкой обтягивали ее бедра. Весь комплект заставлял Клэр чувствовать себя бесстыдной, сексуальной и отчасти так, как себя ощущают девочки-подростки, гордо демонстрирующие свое тело, что и позволяет им вить из мальчишек веревки.
Хотя она не надеялась скрутить в узел Гидеона. Она просто следовала приказам. И все же было бы хорошо, если бы он заметил, если бы продемонстрировал хотя бы намек на реакцию. Вместо этого он вернул свое внимание к креслу, не кинув на нее взгляд во второй раз. Очевидно, что если она будет ждать его одобрения, то предстоит долгое ожидание.
Подходя ближе, она споткнулась об изогнутую ножку одного из кресел.
– Замечательно, – пробормотала Клэр. – Так вот значит, чем ты занимаешься, когда не охотишься на оборотней?
Гидеон замер, не смотря на нее, и его скула дернулась.
– На ликанов, – поправил он.
– Семантика, – Клэр закатила глаза.
Он продолжил обрабатывать кресло песком, и гараж заполнил ритмичный царапающий звук.
– Моя бабушка владеет антикварным магазином в Розенберге. Там она продает мои работы.
Клэр пришла в движение, чтобы посмотреть на комод из красного дерева, восхищаясь замысловатой резьбой на каждом ящике.
– Ты художник, – задумчиво проговорила она.
Гидеон засмеялся, продолжая энергично выполнять свою работу, его русые волосы потемнели от пота и упали на лоб.
– Едва ли. Мой отец был мастером, настоящим умельцем. Люди со всей страны хотели заполучить его работы.
Клэр потерла гладкую поверхность комода, будто облегчая боль, которую ощущала внутри себя. И все равно не могла ничего поделать с чувством зависти. Хотя он и обронил всего несколько слов, она поняла, что у Гидеона были такие отношения с отцом, которых никогда не было у нее со своим.