– И он научил тебя всему, что ты знаешь, верно?
Потому что она знала – так делают отцы. По крайней мере, хорошие. Единственное, чему научил ее отец – невидимость безопасней.
– Да.
– А твоя мать? – спросила Клэр, вздрогнув в ту же минуту, как только вопрос слетел с ее губ.
Его губы сжались. Движения стали более решительными. Она ощущала его напряжение, осязала волны жара, расходящиеся в воздухе.
– Моя мать работала учителем музыки. В свободное время она была дирижером хора в нашей церкви. Она была примерной католичкой. Рыба по пятницам - и не только во время Великого поста. Никаких оправданий. Мы каждое воскресенье сидели на передней церковной скамье. Господи, – усмехнулся Гидеон, – она даже не вела тот образ жизни, который привлекает ликанов.
Его темно-зеленый пристальный взгляд прошелся по ней.
– Она никогда не прогуливалась по темному переулку.
Клэр застыла.
– Ты хочешь сказать, что я сама навлекла на себя это?
Его прекрасно очерченные губы изогнулись практически безжалостно.
– Я ничего не говорю, Клэр.
Испытывая неприязнь к подтексту – будто она сама навлекла на себя неприятности – Клэр предположила:
– Я думала, что мы могли бы поесть, до того как уйдем.
Гидеон что-то проворчал.
– Что? – спросила она, а затем вспомнила.
Есть вместе, общаться – все это табу. Он не хотел сближаться слишком сильно. Без сомнений, он избегал ее весь день именно по этой причине.
– Прости, что побеспокоила тебя, – резко проговорила Клэр, ненавидя обиду в своем голосе, внезапный приступ одиночества в сердце. Повернувшись, чтобы уйти, она бросила через плечо: – Я просто пойду и съем «Арм энд Хаммер» (2) из твоего холодильника.
Она прошла половину пути до двери, когда его голос остановил ее.
– Что у тебя на уме?
– «Техасодельфия» (3), – ответила Клэр.
Во рту начала собираться слюна при картинке мясного сэндвича с сыром такого же большого, как ее рука. Она обычно избегала их. Слишком много калорий. Но кто будет считать теперь?
Гидеон встал, вытирая руки о поношенные джинсы. Волна его запаха ударила по ней – пот и мужчина, отчего ее тело впало в ноющее осознание.
– Дай мне секунду, чтобы принять душ.
Клэр кивнула, пытаясь представить его обнаженное тело под струей горячей воды, или свои руки скользящие по его большому телу, вспенивающее мыло на его каждом твердом сантиметре. Ее живот содрогнулся, и она поспешила выйти из комнаты, ожидая момента, когда окажется одна, чтобы взять под контроль сбившиеся с пути желания до того, как встретиться с Гидеоном вновь.
Они сидели в задней кабинке, сверху раздавался голос Кид Рока, а Клэр смотрела на пару, которая заняла кабинку напротив них. Похоже, они были студентами.