– Все. Будет. Хорошо. – четко разделяя слова, ответил я, стараясь погасить страх сирин фразой, в которую сам плохо верил.
Осталось выложить последние ряда два, а вот замуровать вход мы точно не успевали.
– Дюс! – окликнула Танита.
Я посмотрел на девушку, ее глаза с вытягивающимся в щель вертикальным зрачком горели злой зеленью.
– Перекидывайся! Человеком ты не устоишь!
Рош-мах тоже поняла – вход не закроется.
Сдурела девка... Я-то перекинусь, да вот только кто из вас после этого уцелеет?! Разве что Морра. Хотя...
Решение, на которое меня натолкнули слова кошки, пришло внезапно.
– Агаи, докладывайте последний ряд, а потом начинай колдовать. Я останусь здесь. И не смейте даже близко ко мне подходить! Слышите? Тебя, Танита, это тоже касается!
Больше я не поворачивался. Как только торопливый стук складываемых друг на друга камней сменился монотонным бормотанием волшебника, я закрыл глаза и сконцентрировался на глубоко спрятанном теплом огне. Опыта сознательного превращения у меня не было, пришлось подчиниться интуиции. Без особой надежды на отклик я позвал затаившийся огонь, и он послушался – разгорелся, разросся, согревая плоть, пробуждая срытую силу. Знакомое чувство на миг заполнило все мускулы, а потом кровь побежала быстрее, хрустнули раздвигающиеся кости, и я услышал, как рвется ткань рубашки.
Все было привычно и все было не так. Я чувствовал – тело стало крупнее. И сильнее. И страшнее, наверное. Хотя куда уж... страшнее-то.
Я открыл глаза и опасливо покосился на руки.
Ах ты... Как бы самому не напороться.
Это тело отличалось от того, которое я рассматривал в зеркале Корри: шипы подросли, заострились, стали дополнительной защитой и оружием. Это они рассекли рубашку, словно бритвой. Хорошо я, перед тем как ворочать камни, снял камзол.
– Дюс! Зайди, пожалуйста! Мы успеем заложить вход! – чуть ли не плакал сирин за спиной.
– Танита, убери его! – рявкнул я, не оборачиваясь, и добавил. – Они пришли.
С двух сторон балки, припадая на шесть лап, приближались первые гости – уродливые создания размером с крупную собаку, у которых шея заканчивалась утыканной белыми иглами пастью. Не меньше десятка.
Ох, и жаркая будет ночь...
Я позволил ненависти и ярости выплеснуться в звериное рычание, заставив на мгновение замереть зубастых уродов.
Ну, подходи, тля безголовая. Будем знакомиться!
Самая крупная и наглая из тварей кинулась на меня, целясь в горло и пытаясь сшибить с ног.
Ах, ты шушваль кладбищенская!
Я чуть отклонился и с разворота заехал шипом предплечья точно по ребрам бестии. Безголовый пес отлетел в сторону и ударился о скалу. Звучно хрустнули кости, страшилище сползло на землю и осталось лежать бесформенной кучей. Стая, лишенная предводителя, зашлась тоскливым, выворачивающим душу воем, бессмысленно заметалась из стороны в сторону.