Я повторил попытку осмотреться. На этот раз получилось лучше: кружение замедлилось, хотя до конца так и не прекратилось. Мир по-прежнему плыл и качался.
Ну, я вам скажу... Даже после самого сильного похмелья мне не было так дерьмово.
Во рту скопилась вязкая горькая слюна, я попробовал приподняться, чтобы сплюнуть. Меня тут же заботливо подхватили с двух сторон. Правда, встать на ноги не дали, лишь усадили, прислонив к стене. Каменный выступ грота больно кольнул под лопатку и, как ни странно, именно это ощущение помогло окончательно прийти в себя и оглядеться.
Рядом на корточках пристроились Агаи с Танитой. Их перепугало мое неожиданное падение. На лице рош-мах читалась искренняя радость: пухлые губы уже растянула приветливая улыбка. А вот сирин казался серьезным и сосредоточенным. Именно так и должен выглядеть лекарь, у которого пациент только что пришел в себя.
Вся команда была в сборе: прямо по курсу, около ног, возилась Мора. Она пыталась меня разуть, ничуть не заботясь о том, что я при этом испытываю. После особенно "удачной" попытки у меня возникло ощущение, что ступню сунули в пыточный сапог.
Мо шизане, больно же!
Я выругался. Танита скосила глаза на малышку и неодобрительно нахмурилась, осуждая брань.
А что, я должен поблагодарить? К демону таких спасителей, сам разберусь!
Я потянулся к ребенку, пытаясь прекратить издевательство, но Агаи перехватил мою руку. Сирин страдальчески задрал брови вверх, словно это его мучили:
– Не надо Дюс, не двигайся! Нам необходимо снова осмотреть твою рану. Кажется, я вчера неправильно определил свойства яда.
Он снова вздохнул:
– Редкое сочетание токсинов. Я с таким прежде не сталкивался.
Замечательная новость...
Вероятно, от переживаний волшебник совсем забылся и сам дернул за сапог так, что у меня от муки челюсть свело.
– Ты хоть обезболивание проведи, – с трудом выдавил я сквозь зубы, – а то сдохну раньше, чем вылечите.
У аптекаря расцвели два красных пятна на скулах, он полез пятерней в волосы, поставил их дыбом и смущенно улыбнулся:
– Прости. Я растерялся. Сейчас сделаю.
Прекрасно – он растерялся...
С губ чуть не сорвалась ехидная фраза, но меня невежливо перебили.
– Дюс, мне кажется, или ты ныть начинаешь? – раздался над ухом насмешливый голос кошки. – А еще мужчина!
Ну, как же, без колкости обойтись нельзя!
Однако слова рош-мах отбили всякое желание ворчать, и я замолчал, наблюдая за тем, как колдует сирин. Заклинание сразу принесло облегчение: боль ушла, оставив лишь легкое онемение. Стало хорошо, спокойно, потянуло в сон.