Между тем отшельник решительно прошел к кадке, зачерпнул ковшом воды, отпил половину, а остаток вылил себе на голову. Освежившись, присел рядом с сирин, отнял от его шеи платок, прижал пальцы, прощупывая пульс, и помрачнел. Я понял, что расстроило Унна – слишком слабый ток крови в жилах. Гиана успела насосаться, а это значило – не пройдет и пяти дней, как из мертвого чрева вылезут кровожадные детки. И тогда жить в этих местах станет еще сложнее. В отличие от родительницы, личинки гианы не знают слова "осторожность" и кидаются на живых при первой возможности, затаиваясь от солнечного света в укромных уголках. А это в свою очередь говорит о том, что каждый день, выходя за порог, Унн будет вынужден озираться, ожидая нападения из травы мелкой, но очень зубастой твари.
Тьфу! Видел я однажды эту заразу... Вот уж гадость неописуемая!
– Придется искать логово, – вздохнул отшельник, потом глянул на меня исподлобья и спросил. – Поможешь?
– Конечно, Унн.
Какой разговор! Неприятность произошла по нашей вине, значит, мне и отвечать. Не этих же отправлять к упырю, они там навоюют.
– Вот и хорошо, – повеселел мужчина.
Его круглое, упитанное лицо расплылось в улыбке, хитрые глаза утонули в складочках жира, и отшельник добродушно поинтересовался:
– Накормите хозяина?
Темная жареная ножка фазана, тушеного в горшке с незнакомыми, но если судить по аромату, очень даже съедобными корешками, луком и мелким, как горох, картофелем, исчезла в объемной утробе за один прием. За ней последовали еще три четверти фазана. И кролика Унн своим вниманием тоже не обошел. Вскоре перед тарелкой отшельника выросла приличная груда обглоданных костей.
Почему, спрашивается, наш гостеприимный хозяин сам не охотится? Ведь кушать мясцо он очень любит! Этот вопрос всплывал в моей голове каждый раз, когда я смотрел, как отшельник уписывает добытую другими дичь. После его зубов на костях не оставалось не то что мяса, а даже хрящей. Предложи такие объедки собаке, она бы обиделась.
Жил Унн исключительно собирательством, правда, иногда ставил сети и ловил рыбу. Необходимые мелочи и одежду ему приносили искатели приключений вроде меня. Сам отшельник, насколько я знаю, границу Пустоши не переходил вот уже лет... восемнадцать.
Наше знакомство состоялось, когда мне исполнилось четырнадцать, и я осмелел настолько, что на спор вызвался углубиться в проклятые земли на два дня пути. Про руины святилища я уже знал и первую ночь провел в относительном спокойствии, хотя от страха почти не спал.