Он нагнал ее, взял за руку и с веселым блеском в глазах добавил:
— Туда никто не войдет, так что нам никто помешает. И я смогу сколько угодно слушать мисс Дженни Росс.
Он повел ее наверх. Рука Дженни заныла от прикосновения его пальцев, а щеки запылали еще ярче от ощущения, что он идет рядом.
— Не называй меня так, — тихо сказала она.
—Как?
— Мисс Дженни Росс. Звучит старомодно.
Он засмеялся.
— Мне кажется, тебя так и надо называть. Женщина, которая краснеет при одном упоминании слова “спальня”, — большая редкость в наши дни.
— Ты ужасный циник.
— Не спорю. — Он вызывающе посмотрел
на нее. — Может быть, мне нужен рядом кто-то, похожий на тебя, который сделал бы меня менее циничным.
Они дошли до ее комнаты. Она поспешно скрылась в дверях, отчаянно моля Бога, чтобы краска хоть немножко отлила от лица. Конечно, если ты похожа на неловкую школьницу, то нелепо даже мечтать о таком искушенно мужчине, как Роберт Найт. Она сделала несколько глубоких вздохов, чтобы как-то успокоиться, взяла гитару и вышла к нему в коридор.
Он привел ее в огромную комнату. Если бы не большая двуспальная кровать, вряд ли это помещение можно было бы назвать спальней? Стойки с электронной аппаратурой расположились вдоль одной из стен, а рядом находилась целая коллекция пластинок, кассет и книг. Что касается кровати, Дженни ничего подобного в своей жизни раньше не видела. Это был, собственно, угловой диван, на спинке которого разместились и светильники, и полки, и радио со встроенными часами, и маленький бар, и небольшой телевизор. Только пикейное покрывало и гора подушек свидетельствовали о том, что здесь еще и спят.
Роберт небрежно указал ей на стул.
— Мне кажется, тебе с гитарой будет здесь удобнее всего.
Когда она села, од принялся заправлять кассету в магнитофон. Холодок пополз по спине Дженни. Она попыталась возразить.
— Роберт…
— А? — спросил он, не оглядываясь.
— Ты хочешь… Зачем это?
Он вопросительно взглянул на нее.
— Хочу записать тебя. Ты ведь не возражаешь?
— Но зачем? Я же говорила тебе… Пожалуйста не делай этого… — несмело закончила она, от волнения не в силах ясно выразить мысль.
Он обернулся к ней. Дженни была не в состоянии выдержать его испытующий взгляд.
— А почему нет? — спросил он, явно озадаченный ее поведением.
Мучительно подбирая слова, Дженни начала обьяснять:
— Я не профессиональный композитор, Роберт. Я уже говорила. Ты просил спеть мои песни для тебя. Если ты их запишешь, они станут…
Безликими… Она вовремя спохватилась и не произнесла этого слова. Склонилась над гитарой, чувствуя себя все более несчастной. Совсем не таким представлялся ей их разговор наедине.