Здесь, в Евангелии от Луки, архангел обращается к Марии как к дочери Сиона, как к олицетворённому народу Божиему. И очень часто богословы говорят о том, что Мария есть олицетворение Церкви, икона всей Церкви. Это звучит не так плохо, только надо понять, что, становясь олицетворением всей Церкви, Она остаётся конкретной Марией, простой девушкой, которая живёт в безвестности в своём Назарете, учится ремёслам, как и все девушки в Иудее того времени: прядёт нитки, шьёт, мастерит. Точно так же и Иисус, становясь тотальным Христом, как говорят богословы XX века, Который обнимает Своими руками всё человечество и наполняет Собою весь мир, не перестаёт быть маленьким раввином из Капернаума, Которого мы встречаем на страницах Евангелия.
Вот в этом и заключается какой-то особый парадокс христианства: в нём на самом деле нет символов, нет образов, нет каких-то намёков – в христианстве всё реально. Есть богословы, которые пытаются разделить Христа на исторического Иисуса из Назарета и на Христа веры, Христа Церкви. Но в том-то всё и заключается: нет Христа такого и Христа эдакого, есть один Иисус Христос, Который является и историческим Иисусом – маленьким раввином из маленького города, и Христом, обнимающим Своими руками всё человечество, Христом, в Котором полнота Божия пребывает телесно.
Когда мы читаем греческий акафист Богородице, мы находим там такие слова: «Радуйся, Ковчеже, позлащенный Духом». А в латинской литании Богородице есть такие слова: «Молись за нас, Ковчег Завета» (Arca foederis, ora pro nobis).
То есть и латинская литания, и греческий акафист в одних словах говорят о Матери Божией как о Ковчеге Нового Завета. Мы помним, как стоял в святилище Иерусалимского храма ковчег – небольшой ящичек, который почитался иудеями как место пребывания Божиего. И вот местом пребывания Божиего, Ковчегом Нового Завета, становится Мария. И действительно, в 40-й главе книги Исход есть такие слова: «И покрыло облако скинию собрания, и слава Господня наполнила скинию» (Исх 40: 34). А в Евангелии от Луки архангел говорит Марии: «Сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк 1:35).
И когда это читаешь по-гречески, то действительно представляешь облако, потому что глагол эпискиадзо означает как раз то, что делает облако, закрывая своей тенью землю.
«Посему и рождаемое Святое наречётся Сыном Божиим» (Лк 1: 35). Здесь совершенно ясно чувствуется связь одного текста с другим: ветхозаветный текст об облаке, которое наполняет скинию и закрывает её Славой Божией, звучит в начале Евангелия от Луки, где архангел говорит: «Сила Всевышнего осенит Тебя».