— Мне нужна рубаха, — потребовала она.
— Налегке шли, эрель, — растерянно сказал кто-то.
— Снимите с покойников, им без надобности.
— Нехорошо, эрель, — кривоносый Дорф присел рядом. Он смотрел на тутмосийца, все еще не веря, что тот жив. От собственной оплошности северянин громко сопел и закусывал ус. — Нужно уважать покойников.
— Если бы не он, — Миэ указала на жреца, — все мы были бы сейчас покойниками. Так что уважь его, Дорф, или я тебя испепелю, и да поможет Амейлин моему гневу!
Кривоносый решил не испытывать ее терпение, принес и рубаху, и овчинную тунику. Одежда по вороту обагрилась кровью предыдущего хозяина, но была целой. Вдвоем, Дорф и Миэ переодели Банру, пока трое оставшихся в живых северян, оттащили в сторону тела, нагромождая их кучей.
— Скажи им, чтоб не вздумали жечь покойников, — предупредила Миэ, лихорадочно соображая, кто понесет Банру.
— Нужно проводить павших в мир духов. — По выражению лица Дорфа стало ясно, что он не снесет еще одного непочтительного отношения к умершим.
— Если тела загорятся, будет много вони. — Миэ едва сдерживалась, чтоб не сорваться на крик. — Выход отсюда лишь один, в тот коридор, по которому мы пришли, и вся вонь пойдет туда. Мы задохнемся раньше, чем доберемся до поверхности. И одним богам ведомо, сколько еще таронов притаилось в горе. Эти были не голодны, а когда тароны едят вдосталь, они очень быстро плодятся. Здесь даже не гнездо. Засада, и твари чуют, что в нее кто-нибудь, да попадет. Если мы не унесем ноги, будет много хуже.
— Никогда северяне не станут убегать, — буркнул кто-то из выживших, но его голос остался одиноким.
— Хромой и Ярос, и остальные… — Дорф напрягся в ожидании ответа.
Миэ поднялась, оставив Банру заботам Дорфа. Даже зная, что тарон мертв, волшебница страшилась подойти к нему. Тварь, недавно живая и смертоносная, сморщилась, как сухой лист, шкура на ней посветлела до серого. Миэ подняла обломок древка остроги и несколько раз ткнула тарона в разных местах. Убедившись, что тот не шевелится, перевернула его так, чтоб скорченный рот оказался наверху, и присмотрелась. Ни глаз, ни рук, ни ног, только темный отросток внизу, не больше мизинца. Миэ осмотрела остальных, и вздохнула.
— Тут лишь самцы. Самки таронов не охотятся только если сидят на яйцах или стерегут молодняк. Самки на треть крупнее самцов и никого не подпустят к детенышам. Те, что попадут к ним, обречены. — Миэ не собиралась щадить чувства северян, напротив — она немного повысила голос, чтоб каждый слышал ее слова. Может тогда упрямые селяне начнут скорее понимать. — Хромой повел людей прямиком в логово. Если они растревожили гнездо… Заканчивать Миэ не стала. Ей было достаточно того, что северяне зашевелились.