Когда отряд достиг выхода на землю спустились сумерки. Воздух дурманил, хоть в нем по-прежнему оставался запах серы. Миэ вспомнила, как замерзала первые дни путешествия в Северные земли. Сейчас она многое отдала бы за пригоршню чистого снега.
Их никто не встречал. Таремка было решила, что лагерь заснул — уставшие от перехода и забитые неизвестностью, деревенские нуждались в отдыхе. Но темноту ночи не нарушали костры. Миэ выбросила шерстяные шарики из ушей и прислушалась — ни гомона дозорных, ни звука, ни шороха.
В нескольких шагах от расщелины, из которой они вышли, остался недогоревший костер и пара мешковин рядом. Ждали ведь, подумала Миэ, вспоминая Арэна, что долгим взглядом провел их в путь. Дасириец поклялся, что не сдвинется с места до их возвращения, а он всегда сдерживал свои обещания. Только нужда могла заставить его изменить решение.
— Тихо-то как. — Один из тройки поравнялся с ней, держа меч наизготовку. — Не по душе мне такая тишина.
— Мне тоже, — поддержала Миэ.
Стоило ей выйти из гор, как силы быстро вернулись к ней, магия вновь поддавалась велению волшебницы, но таремка не спешила воспользоваться чародейством. Она оглянулась на жреца, который все еще лежал на спине Дорфа.
— Думаю, его можно положить здесь, земля теплая. — Миэ указала на землю у подножия пещеры. Волшебница знала, что тароны, какими бы голодными они ни были, не покинут убежища, пока есть яйца или детеныши. Да и при свете дня, она не заметила у входа в пещеру ничего, что говорило об обратном. — Не разводите костра. Банру осторожно уложили на мешковину.
— Чего делать, эрель? — Дорф, избавившись от ноши, встал с другой стороны. — Пойти дозором или дождаться рассвета?
Миэ не хотела признавать, что растеряна. Путеводный шар освещал достаточно, чтобы идти дальше, но усталость брала свое, и даже страх за остальных не развеивал сонливость. И северяне, как ни храбрились, потихоньку зевали в кулаки. Тот, что с разорванным плечом, заметно побледнел и ссутулился. Миэ знала, что сон не придет к ней, пока она не узнает, что случилось с лагерем; в ней теплилась малая надежда, что Арэн и эрл увели деревенских на ночь подальше от Хеттских гор. С чего бы им возвращаться обратно, если в спину гонятся шараши, спрашивала себя волшебница, медля с ответом Дорфу.
— Нужно пойти вперед и посмотреть, — наконец, решилась она. — Вы четверо, останетесь здесь, присмотрите за Банру и на тот случай, если появиться кто-то из своих. А я разведаю.
Оба мужчины с сомнением посмотрели на хрупкую волшебницу, они даже не пытались скрыть своего недоверия к подобному решению, но северяне, воспитанные в почтении к носителям дара светлой Виры, не отважились спорить. Только как могли показали свое несогласие — сплюнули, скрипнули зубами и дернули себя за бороды.