— Понимаю. Хани страдает и из-за твоей слабости, Мудрая.
— Все мы рано или поздно отвечаем за ошибки кого-то другого. Девочка отмечена Шараяной, ей не найти места в северных землях, где бы ее приняли такой, как есть. То время, что она провела у фергайр, ничего не значит. Раз даже в Белом шпиле ей нет места, никакие просторы Артума не станут девочке родным домом. Может, смерть станет для нее избавлением.
— Смерть — это всегда только смерть. В ней нет ничего, кроме тьмы и пустоты. — Арэну пришлось собрать всю волю в кулак, чтоб остановить себя от необдуманных слов. — Всегда есть выход. И ты, Мудрая, не стала бы приглашать меня к своему очагу, если б его не было.
— Я погляжу, что она тебе приглянулась… — Уголки сухого, сморщенного рта старухи на миг поднялись.
— У меня была сестра. В ту осень, когда дшиверцы напали на замок моего отца, ей должно было исполниться четырнадцать. — Дасириец мысленно перебил себя от дальнейших излияний души. Говорить о Эбейль, все равно, что распороть грудь ножом и колоть в самое сердце, а здесь неподходящее место и время для горьких воспоминаний.
Мудрая не расспрашивала. Она раскуривала трубку все сильнее и сильнее, пока дым не забрался во все щели дома. Арэн не мог справиться с головокружением, и, чтобы хоть как-то поддерживать себя в бодрствовании, мысленно повторял детскую песенку, которой разучила их старая нянька-рабыня.
— Шараши идут с юга, как будто прорыли подземные ходы от самых Пепельных пустошей. На севере Артум защищает наша столица и каменные стены крепостей. Прежде чем шараши сунут свои поганые морды за предел пустошей, воины Конунга сотрут их с лица земли. И твари понимают это, потому идут тудой, где нет заслона… Но мы далеко от Сьёрга. Против еще одного нападения, Яркия не устоит.
— Кто-то должен предупредить Конунга о том, что твориться на юге его земель, — продолжил мысль Арэн, и у него появилась слабая надежда. Не просто же так Мудрая это говорит?
— Один из вас поедет в столицу Северных земель, говорить с правителем и донести весть о наших бедах. И фергайры, они должны обратить свои взоры в сторону Яркии.
— Один? — переспросил Арэн.
Она оставила вопрос без ответа. Отложила, наконец, трубку, и позвала одну из своих воспитанниц, которые накануне помогали лечить раны жителей деревни. На зов прибежала рослая, большеглазая девчонка.
— Скажи Хани, пусть придет ко мне. И вещи захватит, какие с собой принесла.
Девчушка бойко бросилась выполнять поручение, а старая женщина снова обратила свой взгляд на дасирийца.
— Один или двое из вас, чужестранцы, поедет в Артум. Я знаю, что вы держали туда путь. Хани станет при вас проводником. Остальные — останутся здесь.