– Ну, с Богом тогда, Тони. Свобода всем желанна, кроме глистов. И я её жду… Счастливо тебе, сынок, и сохрани тебя святая Мария!
Дон Паоло расчувствовался, ему захотелось обнять Тони. Он так и сделал: обнял и поцеловал в щеку. Сейчас Тони был для него роднее и ближе сыновей – люди в тюрьме становятся сентиментальнее. Мудрый и многоопытный дон сознавал это и не противился внезапно нахлынувшему порыву: искренность никогда не мешает делу. Поначалу он планировал отправить Тони в Муссомели, тихое и сонное сердце Сицилии, – пусть поживёт там до осени, – но передумал. Там все друг друга знают, начнутся генеалогические изыскания, глядишь, и новоявленные родственники прорежутся, а зачем? В Палермо. Тамошние воротилы слишком вознеслись, молотят под американских бизнесменов, плюют на традиции… Крови не избежать. Тото Реине нужна и необходима помощь, он ещё молод и один не выстоит против городских бандитов. Дон Паоло неплохо знает его и уважает, да ещё из Пармы пришло письмо от друга с просьбой и ручательством – он привык верить другу. В предвидении грядущего дон Паоло пригрел Тони; парень – золото: смышлён, не болтлив, исполнителен и предать не сможет, да и к вендетте не обяжет, в случае чего. Будет работать в Палермо, изучит людей и город…
– Кстати, Тони, все забываю спросить: ты что, совсем не пьёшь?
– Нет, дон Паоло. Батя, покойник, за нас двоих все положенное принял, не хочу я.
– А у меня, помнишь, пил в первый вечер?
– Дон Паоло, там на столе вода только перед вами стояла, а попросить я стеснялся. У меня такая привычка сложилась, что я всю еду запиваю, даже суп.
Дон рассмеялся:
– Молодец, что не пьёшь, это я так спросил, из пустого интереса. Все. Долгие проводы – высокое давление. Иди…
Почти сразу же Гек сменил одну клетку на другую, попросторнее. У ворот тюрьмы его встретил старый знакомый – толстый и крепкий усач, предлагавший тосты на «крестинах» Гека. На роскошном «альфа-ромео» последней модели он привёз его в контору строительной фирмы, представил хозяину (своему двоюродному брату), где они обсудили все формальности, потом велел шофёру отвезти Гека к месту будущего проживания (крохотная квартирка в частном доме, всегда под присмотром), а Гека пригласил на вечер в пригородный ресторан – отметить день освобождения. Предупреждённый доном Паоло Гек не беспокоился о расходах и немедленно согласился. Впрочем, его согласие было чисто формальным жестом – столик заказали ещё накануне. Ресторан назывался «Кум Гаэтано».
Гек и синьор Леонардо прибыли минута в минуту к назначенному времени. В ноздри мягко ударили восхитительные запахи жареной рыбы, свежей зелени и тёплого хлеба. Сладко звенела мандолина, и, внимая ей, из темноты вздыхало море. Собственно говоря, вода плескалась почти под ногами сидящих за столиками, и можно было бултыхнуться туда прямо в зале, что и делали иногда подвыпившие гости – такой уж это был ресторан. Синьор Леонардо нетерпеливо дрогнул усами, подхватил Гека за локоть и повлёк его в гостеприимные недра. Шофёр остался сидеть, он выключил мотор и теперь шарил верньером настройки по эфиру в поисках чего-нибудь развлекательного. А их уже ждали. В кабинете за столом, накрытом на четверых, сидели двое, один из которых был совершенно незнаком Геку, но зато другим оказался старый синьор Бутера! Он пошёл к Геку с распростёртыми объятиями: