— Стен, тебе придется заняться комнатой одному; я хочу заняться этим телефонным номером. Проверь все самым тщательным образом — метки, багаж, одежда; все. Белье и вещи. Проверь все карманы и все забери с собой.
Стентон кивнул. Возможная подсказка, содержавшаяся в телефонном номере, улучшила и его настроение.
— Конечно, лейтенант. Я не пропущу ничего. Где мы встретимся после этого?
— Я буду либо в полицейском участке, либо позвоню туда и оставлю для тебя сообщение. А ты подожди меня там.
— Ладно, Стентон немного поколебался. — Если вы вернетесь в участок, лейтенант, то Чалмерс тут же сядет вам на шею.
Кленси похлопал себя по карману, в котором лежала бумажка с адресом.
— Может быть к тому времени у меня будет кое-что для него. — Он повернулся к маленькому человечку, склонившемуся над коммутатором. Большое вам спасибо за помощь. И если какие-нибудь репортеры или кто-то еще начнут задавать вам вопросы… — Он увидел, как голубые глаза помрачнели.
— Я не собираюсь просить вас лгать, — мягко сказал Кленси. — Просто скажите им, что полиция просила вас ничего не говорить.
Старик кивнул, его голубые глаза просветлели. Кленси повернулся к двери, приветственно поднял руку и быстро вышел. Старик взглянул на Стентона.
— Мне кажется, что он тоже очень симпатичный человек.
— Да, — сказал Стентон, поворачиваясь к лифту. — Он достаточно симпатичен. Я только надеюсь, что ему посчастливится…
Суббота, 10.10
Дом N 1210 по 86-й Вест стрит представлял собой один из тех обновленных домов с фасадом из темно-коричневого кирпича, на который — по крайней мере так думал Кленси — было без всякой необходимости истрачено так много денег в попытке улучшить и так уже почти совершенное здание. Задержавшись перед фасадом, выходившим на 43-ю улицу неподалеку от Десятой авеню, он воскресил в памяти приятные воспоминания о прежних широких ступенях, холодных высоких потолках и прекрасной свободе бесконечных холлов. Но внезапно вспомнил, что этот фасад из темно-коричневого камня остался единственным напоминанием о тех далеких днях и был вынужден вернуться в этот грубый мир, поежившись при мысли о переменах, которые наверняка сопровождали так называемую модернизацию дома номер 1210.
Он медленно проехал вдоль здания, припарковался позади него, вышел и вернулся пешком назад. Пронзительный крик заставил его обернуться как раз вовремя для того, чтобы уклониться от летевшего в его сторону резинового мяча; мимо него пронеслись ребятишки, крича друг на друга; в воздухе яростно кружилась пыль.
— Ну, что же, — с удовлетворением подумал он, по крайней мере ребятишки не перестали играть в мяч. Может быть, у Нью-Йорка еще не все потеряно. Он прошел под полосатым тентом, — неотъемлимой приметой такой переделки, осмотрел убогий вестибюль в стиле рококо и нажал звонок в 12-ю квартиру. После короткой паузы домофон прогудел, открыв тяжелую входную дверь. Он с изумлением посмотрел на переговорное устройство. Без всяких вопросов? И затем, пожав плечами, широко открыл дверь и вошел внутрь.