— Это не понравится очень многим, — философски подтвердил Кленси. — С другой стороны, многим это понравится.
— Ну, ладно, — задумчиво сказал Капровски, — в том случае, если он действительно расколется, хотя я еще не убежден, что он намерен это сделать, — полицейским с побережья понадобится не меньше года, чтобы собрать все кусочки.
— Если только они не получат эти кусочки еще до того, как он все расскажет, — сказал Кленси.
— Знаете, — удивленно признался Стентон, — я не могу понять этого. Джонни Росси…
— Чего ты не можешь понять? — спросил Капровски, осторожно поворачивая голову, так, чтобы не нарушить равновесия. — Почему вдруг он собрался заговорить?
— Не это. Хотя, черт меня подери, если это я тоже понимаю. Чего я не понимаю, — сказал Стентон, — так того, что такой бандит как он, мог бы ведь найти себе телохранителей отсюда и до самого южного Чикаго. Зачем мы ему понадобились?
— Телохранители в этой кампании также работают на синдикат, как и все остальные, — вяло заметил Кленси. — Они поденщики и лояльность у них как у крокодила. Лишь один слушок о том, что он намерен заговорить, и его телохранители станут первыми, кто его зарежет.
— Да, но…
— Я знаю, — Кленси вздохнул и запустил руку в шевелюру. — Все это дело выглядит погано. Ну, да ладно, это не наша забота. Наша работа заключается просто в том, чтобы приглядеть за ним, и чтобы в следующий вторник он был достаточно здоров и мог предстать перед комитетом по уголовным делам. По своей собственной воле.
— Еще один момент, — сказал Капровски с задумчивой улыбкой, — по крайней мере я получу шанс посмотреть, как живет другая половина мира. Держу пари, что мы получим pate de foie gras [1]* и шампанское на завтрак.
Стентон посмотрел на него и фыркнул.
— Ты думаешь! В таком клоповнике как "Фарнуорт"!
— Эти большие бандиты живут весьма недурно, — продолжал настаивать Капровски. — Вот увидишь.
— Да, — сухо сказал Кленси. — Точно также как и бедные люди. Гусиная печенка и бутылка красного вина. Только по ценам жилой части города. — Он поднялся на ноги и посмотрел на часы. — Ладно, пора идти. Сейчас он уже должен зарегистрироваться. Стентон, ты будешь первым — у тебя будет короткий день. Я пойду с тобой. Капровски, до восьми вечера.
Капровски добродушно кивнул, едва не потеряв равновесия. Стентон также поднялся, горой возвышаясь над худощавым лейтенантом. Оба взяли свои шляпы, кивнули третьему и вышли из кабинета, направляясь по узкому коридору, ведущему к полицейскому гаражу, расположенному в задней части здания.
Кленси обошел вокруг старого седана, постучал по шинам и забрался на водительское сиденье; Стентон осторожно согнулся, чтобы устроиться рядом. Затем он захлопнул дверь; их занесло на масляном бетонном полу грязного гаража, проехав по узкому проходу, ведущему на улицу, они влились в общий поток машин.