— Леони!
Он обхватил ее за талию и крепко обнял.
— Смею сказать, ты выглядишь очаровательно.
Он чуть отступил, чтобы дать возможность и доктору принять участие в разговоре.
— Габиньо, вы помните мою сестру?
— Как я мог забыть? — Доктор светски поклонился. — Мадемуазель Верньер. И, если позволите, я присоединяюсь к комплименту вашего брата.
Леони мило смутилась.
— Какое общество! — заметила она.
Анатоль стал называть ей гостей.
— Мэтра Фромиляжа ты помнишь? И Денарно, и его сестру — она ведет его хозяйство.
Леони кивнула.
— Тетя Изольда нас познакомила.
— А вот Беранже Соньер, приходской священник Ренн-ле-Шато и друг покойного дяди.
Он указал на высокого мускулистого человека с высоким лбом и сильными чертами лица, противоречившими его длинному черному одеянию.
— Кажется, интересный господин, — продолжал Анатоль, — хотя светская болтовня его не интересует. — Он кивнул доктору: — Медицинские исследования Габиньо заинтересовали его куда больше, чем мои затертые любезности.
Габиньо улыбнулся, соглашаясь с мнением Анатоля.
— Соньер — человек больших познаний по самым разным предметам. У него страсть узнавать новое. Он постоянно задает вопросы.
Леони задержала взгляд на священнике, затем продолжила расспросы:
— А эта дама с ним рядом?
— Мадам Боске, дальняя родственница покойного дяди. — Понизив голос. Анатоль добавил. — Если бы Ласкомб не вздумал жениться, она унаследовала бы Домейн-де-ла-Кад.
— Однако она приняла приглашение?
Анатоль кивнул.
— Едва ли мадам Боске и Изольда любят друг друга как сестры, но отношения поддерживаются в рамках приличий. Они обмениваются визитами. Изольда, кстати сказать, от нее в восторге.
Только теперь Леони заметила высокого, очень худого человека, стоявшего позади их маленькой компании. Она обернулась к нему. На нем был совершенно необычный, белый костюм, вопреки обычаю одеваться вечером в черное, а из нагрудного кармашка торчал уголок желтого платка. Желтым был и его жилет.
Лицо его было изрезано морщинками, и кожа от старости стала почти прозрачной, но Леони показалась, что годы не отягощают его. Хотя, подумалось ей, в нем есть потаенная печаль. Как будто этот человек много повидал и много выстрадал.
Анатоль повернулся, чтобы взглянуть, кто так завладел ее вниманием, и, склонившись к самому уху сестры, шепнул:
— А, это самый видный гость Ренн-ле-Бен, Одрик Бальярд. Автор той странной брошюрки, что так тебя увлекла, — добавил он с улыбкой. — Настоящий оригинал, как видно. Габиньо рассказал мне, что он всегда и по любому случаю одевается столь необычным образом. Всегда в светлом костюме и с желтым галстуком или шарфом.