— Понимаю, господин майор! — ответил сержант слегка дрогнувшим голосом. — До твоего прихода я думал только о том, как подготовиться к завтрашнему бою. Я смотрел на него как на всякий другой бой. Теперь вижу, что это нечто другое…
Майор бросил внимательный взгляд на пленного.
— Не лжешь?.. Учти, это может стоить тебе жизни!
— Не лгу… Можете меня расстрелять, если… — ответил тот, глядя в землю.
— Уведи его отсюда! — приказал майор, и Сынджеорзан вывел гитлеровца из землянки.
Когда мы остались одни, майор начал задумчиво расхаживать по землянке. Мы, четыре командира рот, внимательно следили за ним. Вдруг зазвонил полевой телефон. Майор поднял трубку.
— Алло! Майор Дрэгушин… Здравствуйте, товарищ полковник, здравствуйте! Как? Понял! Да, понял!.. Спасибо! — Он положил трубку и сказал: — Полковник Памфилов сообщает нам: «Завтра, 25 октября 1944 года, Румыния должна быть полностью освобождена! Мы вместе с вами. Можете на нас положиться! Смелее вперед! Желаю успеха…» — Потом добавил: — А все же насколько достоверна схема этого гитлеровского капитана?..
Он снова вызвал сержанта Сынджеорзана и поделился своими сомнениями.
— Господин майор, вы доверяете мне? — спросил тот с горячностью. — Дайте мне копию схемы, и я проверю все на месте. Нам нужно как можно скорее быть там!.. Дайте мне телефон и катушку провода. Вы мне разрешаете, господин майор?
Сынджеорзану майор не мог отказать. Сержант был человеком исполнительным, он всегда доводил любое дело до конца.
Майор Дрэгушин облегченно вздохнул, повернулся к нам и сказал:
— Как раз об этом я все время и думал. Спасибо, Сынджеорзан! — Он подошел к сержанту, крепко пожал ему руку, потом по-мужски обнял и добавил: — До ночи, сержант… И держи все время связь со мной.
Лицо Сынджеорзана вспыхнуло, глаза заблестели. Все мы встали со своих мест, невольно подняв руки к каскам.
* * *
Та ночь была самой тяжелой за всю войну, хотя не было слышно выстрелов орудий, не стрекотали пулеметы. Та ночь была огромной границей между сегодняшним и завтрашним днем, которого все мы страстно хотели дождаться и в котором хотели пожить. Это «завтра» давно горело внутри нас, но теперь мы чувствовали его рядом. В честь этого «завтра» солдаты прикрепили к шинелям веточки яблонь с пожелтевшими листьями, в честь «завтра» они теперь выкуривали в укрытиях по последней перед атакой сигарете, и также в честь этого «завтра» сержант Сынджеорзан вместе с еще несколькими бойцами пробирался через плотную и тяжелую темноту, в которой слышался только шорох неубранной кукурузы, раскачиваемой слабым ветерком.